Жестокий роман
Шрифт:
— Как? — вопрос вырывается невольно. — Я не понимаю… Почему?
— Отец дал слово, — чеканит мрачно. — Еще до рождения Амины. Потом пожалел. Понял, что совершил ошибку. Когда обещал, не представлял, как все обернется. Но его слово кремень. Раз клятва сделана, надо выполнять.
— Что за клятва?
— Тебе зачем? — ведет пальцами вдоль позвоночника, действует с обманчивой нежностью.
— Это кольцо сейчас на мне, — сглатываю. — Я бы хотела узнать всю правду о нем.
— Ты знаешь все, что должна, — отрезает
— Мне… Больно, — сдавленно выдыхаю.
— Будет больнее, если продолжишь задавать вопросы, — припечатывает льдом. — Твоя единственная забота мой хер обрабатывать.
— Как скажешь, — проглатываю враз набежавшие слезы, всхлипываю.
Марат целует меня в щеку, точнее просто губами прислоняется и ниже опускается, по горлу движется, жарким дыханием помечает.
— Когда на выставку пойдем? — интересуется вкрадчиво.
— Что? — не верю своим ушам.
— Ну, ты вроде на выставку хотела или на спектакль, — замечает ровно.
— Да, но…
— Сегодня пойдем, — заявляет таким тоном, что никогда поспорить не рискнешь. — Выбирай куда.
Мой доступ ко внешнему миру строго ограничен, поэтому афишу оперного театра я просматриваю исключительно под личным контролем Марата. Это знаменательный момент. Впервые получаю доступ в Интернет.
— Сегодня премьера «Фиделио», — сообщаю своему палачу. — Признаюсь, я не слишком хорошо ориентируюсь в твоих предпочтениях, поэтому довольно сложно подобрать подходящий вариант.
Господи. О чем я вообще сейчас болтаю? Хоть в нашу первую встречу Марат выставил себя заядлым театралом, это совсем не соответствует истине. А что ему тогда нравится? Кино? Боевики? Модные фильмы со спецэффектами, где все грохочет и взрывается?
— Ты на свой вкус выбирай, — бросает безразлично.
— Возможно, нам стоит посетить кинотеатр, — начинаю осторожно. — Я уверена, там тоже показывают немало интересного. Сейчас изучу расписание сеансов на текущую неделю, выберем что-нибудь захватывающее.
Открываю новую вкладку в браузере, вбиваю запрос.
— Стоп, — выдает Марат. — А чего искать-то? На это «Фигаро» у тебя глаза загорелись. Туда и пойдем.
— «Фиделио», — поправляю мягко.
— Похрен, — отмахивается. — Во сколько движуха?
Послушно возвращаюсь к странице оперного театра, проверяю время представления и не удерживаюсь от разочарованного возгласа.
— Что не так? — спрашивает Марат.
— Билеты распроданы, — проясняю ситуацию. — Ничего не выйдет. Ну, ладно. В кино тоже будет неплохо.
— Подожди, — усмехается. — Не дергайся.
Достает мобильный телефон, набирает кого-то.
— Нужны билеты в оперу, — заявляет холодно. — Срочно. Сегодня. Самые лучшие места. На «Фи…», хм… блять. Короче, разберешься.
— «Фиделио», —
— «Фиделио», — повторяет Марат и прибавляет: — Давай. Быстро. Чтоб через час все привез, иначе башку оторву.
Почему-то я ему верю. Сразу. И билеты раздобудет. И башку оторвет. Все грядущее от его собственных желаний зависит. Никто не помешает. Не остановит. Этот мужчина всегда прет напролом, как каток. Обходных путей для него не существует.
— Спасибо, — говорю, когда он завершает вызов и убирает телефон обратно в карман.
— Потом отблагодаришь, — выдает, оскалившись.
Представляю. Четко. Ярко. В самых сочных красках. Очередная ночь, стирающая грани приличия напрочь.
— Надеюсь, тебе понравится, — пытаюсь вернуть разговор в мирное русло непринужденной светской беседы.
Его ухмылка становится шире. Опаснее. Недвусмысленно намекает на очевидные вещи. И мои колени слабеют, а бедра сводит дрожь. Остается порадоваться, что сижу на стуле, вот потому и держусь, не стекаю лужицей на пол.
— Опера, — уточняю, ощущая, как горят мои щеки. — Это единственная опера Бетховена. На создание окончательной версии ушло около десяти лет. Первая постановка провалилась, вторая редакция также не имела успеха. Работа над шедевром требует сил и времени.
Марат молчит.
Я чувствую себя полной идиоткой. Ему скучно слушать мои рассказы. Да и опера сама по себе вряд ли такого человека впечатлит и зацепит.
Он приближается вплотную, проводит пальцем по губам, заставляя приоткрыть рот.
— Складно воркуешь, — хмыкает. — Молодец.
Я интересую его только в сексуальном плане. Я для него кусок мяса. Без мыслей, без эмоций. Кукла. Игрушка для извращенных забав.
А может, есть надежда? Очертя голову, бросаюсь в омут. Рискую разломать хрупкое равновесие, столь странно и неожиданно установившееся между нами.
— Ты разрешишь мне увидеть маму? — спрашиваю прямо, резко меняю тему беседы, выражаю то, что тревожит и грызет с первого дня заточения. — Когда-нибудь. Хотя бы единственный раз. Или позволь поговорить по телефону. Пожалуйста. Сам выбери дату. Обещаю, не стану ничего ей передавать, просить о помощи… Ты ведь понимаешь, да? Никогда не подвергну ее подобной опасности.
Пальцы Марата вмиг перемещаются на мое горло, поглаживают и сдавливают. Несильно. Однако ощутимо до колючих мурашек, до леденящего озноба, до судорожной дрожи. И я прогибаюсь помимо воли. Голову кружит.
— Понимаю, — холодно произносит он. — Но это ничего не меняет.
— Почему? — закусываю губу. — Прошу, подумай. Не нужно сразу давать ответ. Я же не настаиваю на немедленной встрече.
— Этого не будет, — отрезает Марат. — Не о чем тут думать.
— Зачем ты… зачем…
— Хочешь привлечь внимание моего отца? Братьев? Хочешь, чтобы моя родня твоей семьей занялась?