Жестокий роман
Шрифт:
Настал черед оборвать блажь. Хватит. Гребаная отрава. Ей меня не сломать. Не пронять. Веревки не свить. В цепи не заковать. На колени не поставить.
Дьяволово отродье. Стерва. Сука.
Пусть не мечтает о пощаде. Не надеется на чудо. Ничего не будет. Моя рука тверда. А клинок меча еще тверже. Я не позволю похоти одолеть мозг. Не позволю поработить рассудок. Я вырежу слабость. До мяса. Как учил отец.
Самая обычная шлюха. Потаскуха. Никто. Ничто. Пустое место.
Я таких пачками трахал. Прежде. Даже
Нечего думать. Пора действовать.
Я заезжаю в первый попавшийся блядюшник. Хочу сбросить напряжение. Снять бабу на ночь. Выебать до звона в ушах. Забыться. Потеряться в разврате. Выбить из своей башки одержимость.
Зря. Херовая идея.
Я не могу никого выбрать. Не стоит. Не тянет. Не заводит. Даже слабого подергивания в яйцах нет. Никакого отклика. Ноль.
Чувствую себя импотентом. Долбаным евнухом. Кастратом.
Хуй обмяк. Уныло висит в штанах. Отказывается делать стойку.
Разглядываю шлюх. Разных. На любой вкус. Блондинки. Брюнетки. Рыжие. Выкрашенные в розовый. В зеленый. В синий. У одной вообще целая радуга на загривке. В париках есть. Натуральные. Только выбирай масть.
Худющие. Фигуристые. Тощие. Аппетитные. С плоскими жопами. Сочные. Без сисек. С охуенными дойками.
Короче, товара много. На какой хочешь вкус. Хватай и тащи в номер. Еби во все щели. Хоть на крест порви.
Я заказываю в номер пять штук. Наугад. Бездумно. Не глядя. Не разбираясь. Просто произвольно выбираю. Сразу оплачиваю счет.
Опускаюсь в кресло. Приказываю им раздеться. Устроить шоу. Лизаться. Трахать друг друга резиновыми хуями. Обсасывать искусственные черные члены. Ползать по полу, виляя жопами.
Может, хоть это затронет. Возбудит. Заведет.
Нет. Никак. Пусто.
Я бы выдрал всех этих блядей. Лично. Прежде. Сперва двоих уложил на кровать. Ебал бы их дыры по очереди. Третья бы мне яйца вылизывала. Две оставшиеся бы терлись голыми сиськами о мои ноги. Я бы раскладывал их. По-всякому. Ночь напролет. До утра. Менял бы позы. Раз за разом. Нагибал и выгибал. Вертел бы на хере. Без пощады. Без жалости. Чтоб в глазах потемнело. Чтоб мозги продрало. Прочистило.
А теперь блевать тянет. Тошнит. Не от бабищ этих. От себя. От собственной тупости. Слабости. Ничтожности.
Дебил. Кретин. Слюнявый придурок.
Чего ждал? Зачем бежал? И куда?
Девки стонут. Стараются как умеют. Соски натирают. Теребят. Пытаются раздразнить зверя. Отрабатывают программу. Трудятся на славу.
А я только ее голос слышу. Нежный. Тихий. Прерывистый. Как прикладом в затылок, оглушает сдавленное признание на выдохе.
— Я просто хотела тебя любить, — гребаный шепот по крови ядом разливается, пробирает и пронизывает, заполняет сознание.
Хотела любить.
Сука. Хотела.
А я не хотел. Не просил этого. Не искал. Не
Но блядь. Поздно.
Угодил в дерьмо. Влип и залип. Размяк.
На кого повелся? На шалаву. На деваху, которая чужие херы под корень заглатывала. Пизду своим парням подставляла. Ноги перед каждым раздвигала. Грязная. Порочная. Порченная. Прожженная потаскуха.
Дьявол раздери.
Почему она кажется самым светлым, что в моей жизни было? Чистая. Будто никем не тронутая. Толком не траханная. Даже когда у меня в рот берет, краснеет, полыхает от стыда. Сосет и давится. Смущается. Прямо как целка.
Хоть по роже сперму размажь. Хоть по груди разотри. Хоть прикажи гондон досуха высосать. Ну, не меняется она. Не выглядит бывалой бабой.
Вся такая хрупкая. Тонкая. Звонкая. Глаза свои невозможные вылупит. Вытаращит. Ресницами шлепает. Чуть не рыдает. Слезы глотает. Держится.
— Я просто…
Всхлипывает. Мнется. Жмется. Запинается. Обрывается.
Душу мою вырывает. Выдирает крючьями. Вырезает к чертям. Одним своим гребаным взглядом как свинцом прошивает. Размазывает по асфальту. Раскатывает. В ноль.
— Я просто хотела тебя любить.
Выдох как выстрел.
И слезы.
Это выше моих сил. Сваливаю. Сбегаю оттуда. Удираю как ошпаренный. Поджимаю хвост.
Она стерва. Дрянь. Тварь. Гадина. Сука.
А я просто трус.
Никакими шлюхами не смыть это. Не стереть. Не исправить. Даже если силой заставлю себя кого-то оттрахать, ничего не изменится. Никогда.
Она вошла в меня. Намертво. Одержимо. Одурело. Вонзилась. Вгрызлась. В секунду опрокинула. Навзничь. На колени поставила. Навсегда.
Моя женщина. Моя царица. Моя…
Отправляюсь в ванную комнату, наплевав на свой заказ. Зеркальные стенки душевой кабины будоражат фантазию. Подстегивают похоть.
Включаю воду. Напор жестче. Температура погорячее. Выжимаю максимум. Везде. До упора. До предела. Нахрен тормоза.
Вика-Виктория. Тебя здесь не хватает. Очень. До ломоты. В челюстях. До тяжести. В паху. Подхватить гибкое тело. Насадить. Нанизать. И долбить. Драть. Пока яйца не посинеют.
Сжимаю кулаки. Стискиваю. Крепко. Опираюсь о гладкую поверхность. Застываю. Изучаю свою татуировку. Рисунок сестры.
Демон пожирает девчонку. Клыками плоть раздирает. Когтями свежее мясо терзает. Задирает живьем. Безжалостно. Забирает жертву. Наслаждается болью. Кровью себя заливает. Пьет и пьет. Никак не насытится. Растягивает пытку.
— Видишь, как она его обнимает? — самый родной на свете голос бьет по вискам, звучит до жути отчетливо. — Может, не захочет он ее убивать? Может, полюбит?