Жестокий роман
Шрифт:
— Снаружи смотрят, — пожимает плечами. — Не внутри. Тут над салоном поработали. Ловко пристроили.
— И что? — обращаюсь в трясущийся сгусток нервов. — Как быть?
— Хороший вопрос, — выдает небрежно, будто самую обычную беседу ведет. — Стоит только скорость сбросить — бомба взорвется. Притормозим — сразу будет взрыв.
— Откуда ты знаешь? — восклицаю пораженно.
— Я их продаю, — произносит без эмоций. — Я самой разной дрянью торгую. Оружие. Наркота. Живой товар. Мало какая сделка
Марат вдруг поворачивается, отрывает взгляд от дороги, смотрит прямо на меня, до нутра достает, до мозга и даже глубже. Внутрь входит. В плоть, в кровь. Все сметает ураганом. В свой темный водоворот затягивает.
— Ты готова умереть? — раздается холодный вопрос. — За убийцу. За мясника. За ублюдка, у которого нет ничего святого. За того, кто свою родню предал и продал. За того, кто давно не верит в Бога.
— Да, — выдыхаю.
Разве я могу ответить иначе?
С ним — только так. До конца. Против всех моих убеждений. Забыв про гордость, отринув саму себя, перечеркнув собственное будущее. Резко и решительно. Навсегда. Выжимая педаль газа до упора.
Огромный черный автомобиль несется по дороге на полной скорости. Зверское рычание двигателя. Взмывающие ввысь столбы пыли. Никому не стоит оказываться на пути у этой машины. Опасное создание, жуткое и хищное, жаждущее крови.
Собравшиеся на обрыве люди застывают в недоумении. Груда металла приближается, не скрывая угрозы, разгоняется сильнее, наращивает обороты. Проносится мимо охраны, не притормаживая. Дерзко и нагло прорывает оцепление, несется дальше. Бешено. Безумно. Будто внутрь вселился самый настоящий дьявол, будто железом завладели демоны, бесы, чудом вырвавшиеся из истинного пекла.
Встревоженные крики. Пальба. Правда, все выстрелы направлены исключительно в воздух. Таков приказ Ахметова-старшего. Здесь никто не посмеет его ослушаться.
Что происходит? Что творится? Не разобрать. Каков замысел водителя? Неужто просто вперед мчаться?
Резкий рывок. Одержимый. Дикий. Крутой поворот. В сторону. Вниз. Прямо с обрыва. В пропасть. Ниже и ниже. На скалистое дно.
Автомобиль срывается в бездну. В жадную пасть пропасти. Вылетает с дороги.
А после следует оглушительный взрыв. Мощный. Гремучий. Раскатистый. Громовой. Точно вулкан извергается. Сотрясает землю вокруг.
Алчный огонь пожирает жертву и палача. Заключает их в жарких объятьях пламени. Заточает вместе на веки вечные, воедино сливает, пленяет.
Кровь не течет. Не льется. Закипает.
Такова доля. Такова судьба.
Если честно, я понятия не имею, как именно все происходит, что видят другие люди со стороны, насколько жутко и безысходно выглядит моя гибель. Гибель Марата. Можно лишь строить
— Ты готова умереть?
— Да.
Тысячу раз. Миллион. Миллиард. Сколько понадобится, столько и буду погибать. Ответ на вопрос не изменится.
— Отлично, — заключает Марат. — Но тебе придется выжить. Сегодня так уж точно. Иначе зачем я затевал весь этот план?
— Ох, — роняю, поежившись. — Выходит, есть план?
— Вроде того.
От его ухмылки мороз пробегает по коже и трясутся поджилки. По телу протекает электрический ток. Разряд за разрядом плоть сотрясают.
Каждый раз на грани. На лезвии ножа.
Забываю дышать.
— Татарин, — хрипло бросает он. — Документы.
Не успеваю переспросить, не удается даже губы разлепить и малейший звук из судорожно вздымающейся груди исторгнуть.
Шорох. Дуновение воздуха. Гигантская лапища протягивается из-за моей спины, бросает на колени рюкзак. Небольшой, неприметный, серого цвета. Щедро набитый чем-то.
Что?!
Оборачиваюсь чересчур резко. Взвываю от боли. Настолько сильно и жестко шею судорога сводит.
Уже знакомый громила кривит полные губы в гадкой усмешке.
— Привет, — произносит мрачно.
А у меня вообще никаких слов на уме нет. Только шок. Неистовое удивление от всего происходящего.
Амбал усаживается на сиденье, располагается поудобнее, отбрасывая брезент подальше, обнажая подозрительные мешки. Довольно объемные пластиковые пакеты черного цвета. Характерной формы. И вида. Пусть я не специалист, но выводы сделать могу.
— Там что, — запинаюсь, опять перевожу взгляд на Марата. — Там трупы?
— Да, — следует лаконичное подтверждение.
— И ты… хочешь выдать их за нас?
— Мужик и баба, — заявляет невозмутимо. — Габариты подходящие. Над твоей медицинской картой придется поработать. Моей никогда не существовало. Но не переживай. Опознают в лучшем виде.
— А мама? — задыхаюсь. — Что будет с мамой, если она… если я… если…
— Татарин уже к ней ходил, — замечает небрежно.
Господи. Боже мой.
Он? Этот жуткий тип? К маме?
Едва подавляю истерику.
— Хорошая женщина, — выдает громила. — Готовит вкусно.
Зажимаю рот ладонью, лишь бы не заорать.
— Чего дергаешься? — хмыкает амбал. — Нормально я с ней побазарил. Ничего такого. Она меня пирожками угостила.
Впервые тянет выругаться. Грязно. Под стать Марату выразиться, повторить несколько его типичных мерзких и отвратных словечек.
— Что вы ей сказали? — спрашиваю.
— Чтоб новости не слушала, — отвечает бугай. — Будет ее дочка жива и здорова. Выйдет на связь.
Обещаю себе подумать об этом позже. Когда смогу думать. Если смогу.