Жестокое царство
Шрифт:
Прихрамывая, она идет дальше.
– Ты убил сегодня кого-нибудь? – спрашивает она.
Он пожимает плечами. Более ребяческий ответ трудно себе представить.
– Хочешь сказать, не знаешь?
Он вновь пожимает плечами. Чем дольше она с ним общается, тем яснее узнает третьеклассника.
– Сожалеешь об этом?
Он подныривает под ветку дерева.
– Нет, мэм.
«Тогда почему, – хочется ей спросить, – ты не убил меня? Если для тебя это так легко?»
Они почти спустились с холма и проходят под резной деревянной аркой с надписью «АФРИКАНСКИЕ ТРОПЫ». Теперь они окончательно расстались с Африкой. Он по-прежнему придерживает ее за локоть. Для человека, которого
Кайлин с женщиной снова исчезают за поворотом дорожки, но на этот раз он на них не кричит. Они с Робби остались вдвоем, и она уже не надеется его разговорить, но тут он начинает.
– Знаете, как вскрывают волдырь? – Робби слегка сдавливает ее локоть. – Вот на что это похоже. Разве не приятно бывает выдавливать всякие штуки? Вроде прыщей, и волдырей, и всяких штук, которые набухают, а их быть не должно. В тебе сидит что-то такое, и оно хочет вскрыть их. Может, тогда ты что-то поймешь. Потому что воображаешь, что ты такой крепкий, но малейшая царапина – и мы превращаемся в гной и инфекцию. Наверное, мы это понимаем. Мы все выдумываем. Знаете, о чем я? Все вещи, которые мы считаем такими важными, ничего не значат. Нет ничего реального. И может быть, лучше просто вскрыть волдырь. Вы когда-нибудь думали об этом? Что, может, лучше позволить себе исчезнуть? Потому что иначе мы просто разбухшие волдыри, из которых капает гной и кровь, а мы считаем себя чертовыми единорогами – извините меня, – единорогами, феями или чем-то в этом роде, словно мы прекрасные и волшебные существа, а мы просто мешки с дерьмом.
Он шумно дышит то ли от того, что он смущен своим монологом, то ли от недостатка кислорода. Маргарет спотыкается о неровность асфальта, едва не подвернув лодыжку.
Она думает и думает, но подходящий ответ не приходит ей в голову. Маргарет не хочется поддерживать разговор о людях, как о мешках, наполненных гноем. Она крутит на запястье браслет от Кейт Спейд, который купила на распродаже за двадцать долларов.
– Ты считаешь, нет ничего реального? – спрашивает Маргарет.
– Я считаю, мы проживаем свои жизни, совершая глупости и веря в глупости, – более спокойно произносит он.
Она понимает, что он пытается убедить ее. Приводит свои аргументы.
– Значит, ты убивал людей, потому что считаешь, что так им будет лучше?
– Не знаю, убил ли я кого-нибудь. Дело не в том, что так им будет лучше. Не то, что я считаю себя Иисусом, спасающим души, или типа того. Но хуже им не будет. Хуже быть не может.
Маргарет сглатывает, ощущая во рту кислый вкус. Она была права с самого начала: он психопат, и он заставляет ее идти быстро, отчего она спотыкается на каждом шагу. У нее больше нет сил слушать его, но тут становятся громче звуки, доносящиеся от входа в зоопарк: много мужских голосов и звяканье чего-то металлического.
– Вы по-прежнему едите на обед апельсины? – спрашивает он.
– Иногда, – с удивлением отвечает она.
– И вы срезаете кожуру со всего апельсина, а не разрезаете его на дольки.
Она не может взять в толк, как он это запомнил.
– Да, – говорит она.
Остановившись, он соскабливает что-то со своей подошвы. Маргарет не хочется думать о том, что именно могло прилипнуть к его подошве.
– Вы научились пользоваться топором?
Она пытается вспомнить. Значит, он учился у нее в тот год, когда у нее во дворе с промежутком в полгода упали два дерева, а рабочие запросили за рубку непомерные деньги. После падения второго дерева она купила топор, вознамерившись научиться рубить деревья. Все мальчишки из ее класса были захвачены этой идеей.
–
– Помню, я воображал вас в комбинезоне во дворе, – говорит он. – С топором. А потом вы садились в кресло-качалку на крыльце и пили лимонад. У вас есть переднее крыльцо?
– Нет. Позади дома есть терраса.
– Вы живете за городом? – спрашивает он.
– Нет.
– Я всегда хотел.
– Жить за городом?
– Ага. Где можно гулять по лесу.
Яркий свет заставляет ее поднять глаза от выбоины в бетоне у нее под ногами. Она видит сквозь ветви деревьев освещенное озеро. В нескольких шагах перед ней асфальт прорезан рельсами. Там стоят Кайлин и женщина с мальчиком.
Робби отпускает ее и машет в сторону озера:
– Я иду назад. А вы идите поближе к морским львам и птицам. Найдите какое-нибудь укрытие и спрячьтесь. Дождитесь, пока все не закончится.
Только когда он поворачивается, Маргарет понимает, что он уходит. И почему-то она вспоминает один эпизод. Бог его знает, сколько лет прошло с тех пор! Тогда Робби учился точно не у нее в классе. Она проводила урок естествознания о корнях и рассказывала детям о мхах. Она заранее собрала в парке куски зеленого мха и передавала их по классу, чтобы дети увидели, что у мха нет настоящих корней, но дети не хотели заниматься корнями. Они прикладывали мох к голове наподобие волос и прижимались к нему щекой, чтобы понять, каково это – спать в лесу на подушке из мха. И она, махнув рукой на естествознание, просто наблюдала за ними.
– Пойдем с нами, – говорит она Робби.
Он останавливается и поворачивается к ней, приоткрыв рот:
– Зачем?
Если быть честной, можно было бы сказать ему, что из-за его оружия. Если они наткнутся на его друзей, то винтовка может пригодиться. Но, кроме того, если быть честной, она сказала бы ему, что может спасти его, это точно. Она ощущает этот порыв почти физически. Она представляет себе, как все произойдет: он сдастся полиции, а она будет навещать его в тюрьме и приносить ему пироги, если это разрешено, и будет писать письма, спрашивая, что он хочет – шоколад или кокос. Она может спасти его, а также их всех. Не удержавшись, она представляет себе заголовки газет, говорящие о том, как она убедила его сложить оружие, как она одна сумела достучаться до него.
Он, глядя на нее, все еще ждет ответа. Ей надо сложить воедино все эти мысли о втором шансе, пирогах и мхе.
– Мы можем рассказать им – полиции, – как ты помог нам, – говорит она. – Мы можем им сказать…
Он улыбается, она видит в полумраке его зубы.
– Все в порядке, миссис Пауэлл, – прерывает он ее.
– Что в порядке?
Он вновь поворачивается, чтобы уйти.
– Не надо ничего им говорить, – произносит он своим обычным громким голосом, и она отчетливо слышит каждое слово.
Ни разу не оглянувшись, он поднимается вверх по холму и пропадает из виду.
19:49
Облака вновь сгущаются, скрывая луну. Перед ними лежит пруд, и Джоан видны украшения, развешанные на заборе и даже плавающие на воде. На середине пруда мигает разноцветное морское чудовище, а на берегу видны другие светящиеся фигуры. Над водой раздается шум, доносящийся от входа в зоопарк.
Повернув голову, она видит идущих рядом учительницу и Робби Монтгомери. Ей никак не устоять на месте. Некогда стоять на месте. Необходимо двигаться. Она должна увести Линкольна от Робби Монтгомери с его винтовкой. К тому же во время ходьбы не приходится много размышлять, и все становится проще, когда она просто идет вперед, напрягая все мышцы.