Жестокое обояние братвы
Шрифт:
Но тут вдруг проявил себя его бывший одноклассник Павловский. Некогда — зачуханный совок, после финансового вуза скромно протирающий штаны в Сбербанке… Но как началась рыночная экономика — постепенно раскрутился, основал собственный банк «Аметист», и через него — прибрал к своим рукам чуть ли не треть нашего славного Энска…
И вот на очередном этапе своей капиталистической деятельности, будучи от природы весьма неглупым, сообразил он, что для защиты скопленных капиталов нужен ему надёжный человек…
Но
И тут он вспомнил о былом однокашнике, позднее заделавшимся крутым уркаганом. Выяснил, где он и что с ним, отыскал его, отдал в самую лучшую клинику по лечению наркоманов. А когда Гоша вылечился — сделал начальником своей Службы безопасности.
И буквально на глазах как вырос человек!..
Теперь одевался Месяц как лондонский денди, ездил на новейшей иномарке, жил в приличнейшей хате, что ты… Имея всю предыдущую жизнь зубы мелкие и гнилые (изо рта постоянно воняло!), теперь — завёл себе персонального дантиста, сделавшего из страшненьких Гошиных челюстей конфетку: белоснежно-чистые, крупные, ровные, так и сверкают на солнце!..
Естественно, зарплату Месяц получал нехилую, можно даже сказать — мировецкую по всем критериям!.. Но он её всю, до последней копеечки. честно отрабатывал!..
Бывало, сидит в его роскошном кабинете какой-либо проштрафившийся клиент банка. Съёжился от страха при виде перекошенной Гошиной физиономии, а тот, нависнув глыбой мускулов и поставив ногу в туфле на спинку кресла, буквально в миллиметре от головы бедолаги, — шипит угрожающе: «Ты шо, в натуре, крысяра — кредит нецелевым образом расходуешь, а?.. По рогам давно не получал?!. Так это я запросто… Могу прям-сейчас!..»
«Нет-нет, не надо!.. Я всё исправлю!..» — булькает горлом раздавленный ужасом лох. И — стремглав бежит исправлять свою оплошность, оставив под креслом после себя мутноватую лужу мочи…
Эффективно работал Гоша с нарушителями финансовой дисциплины, надёжно, хорошей «крышей» был «Аметисту». Вот и не решался никто этот банк «кинуть», и все с ним. рассчитывались честно…
По слухам, Павловский был Гошей очень доволен!..
И вот некоторым влиятельным людям Энска с какого-то момента начало казаться странным, что столь жирный (по меркам провинциального Энска) «карась» — до сих пор ещё на них не «кашляет»…
А почему?.. Да всё — Месяц…
Решили поговорить с ним… Попросить братэллу, чтоб на какое-то время — угомонится и отошёл в сторонку, позволив братве Павловского подоить…
На «стрелку» с Гошей послали Лешего, к тому времени успешно зарекомендовавшего себя в среде «группировщиков» спецом по деликатным переговорам… Наорать, и пистолетом перед чьим-либо носом помахать — любой дурак может, а попробуй-ка мирно убедить человека, втерев ему свою правоту… Тут особый талант нужен!..
Встреча
На встречу он явился трезвым, тёмным лицом и угрюмым, — догадывался, о чём будет разговор, и заранее — тяготился…
Заказали пиво и устрицы. Аппетитно жевали, громко хрумкая челюстями, травили всевозможные байки на нейтральные темы, искоса посматривали друг на дружку.
Когда раскрасневшийся щеками Гоша расслабился, Алик осторожно перешёл к сути, дипломатично изложив просьбу «паханов».
Разумеется, звучала она дипломатично, не в лоб, типа: «Сдай Павловского!» Предлагалось совсем другое, внешне нейтральное: посодействовать предоставлению «Аметистом» долгосрочного кредита под умеренные проценты некоему акционерному обществу «Радуга»…
Гоша знал прекрасно и само общество, и его «крышу». Понимал: эта акционерная фуфель, взяв кредит на крупную сумму, назавтра же с чистой совестью обанкротится!.. А может — и не на следующий день, а лишь через неделю, или даже месяц… Сути дела это не меняет, — бабки Павловского неминуемо вылетят в трубу!..
Но весь смысл существования Месяца в банке, помимо прочего, в том и состоял, чтоб предотвращать заключение таких рискованных сделок… И вот теперь ему предлагалось собственными руками, подтолкнуть «Аметист» к крупнейшим финансовым потерям, а то и полному краху. (Сумма запрашиваемого кредита предполагалась астрономическая!)
Понятно, что Гоше предлагалось сделать это вовсе не из-за уважения к братве и её «классовым» интересам, — ему обещались солидные комиссионных, в случае успешного проведения этой акции. Молчаливо подразумевались и некие репрессалии, которым подвергнется Гоша в случае отказа…
Слишком уж серьёзные люди рвались к капиталам Павловского, и кто у тех людей на пути встал — тот уже не жилец!..
…Но Гоше ли бояться «паханов»?!. Он же и сам был одним из них!..
Но — не учитывал, что «авторитеты» считали его своим лишь при условии, что он будет с ними вместе, а не — против… Он же, поставив однозначно на Павловского, пренебрёг общими интересами братвы!.. И тем самым, получается, автоматически вывел себя из круга «неприкасаемых»…
Ощупав Алика мутными глазками, Гоша презрительно ухмыльнулся, просипел угрожающе: «Павловского — не трогать. Я сказал!.. Так и передай…»
И шевельнул кулаками, явно собираясь грохнуть по столу с тарелками… Но в последний момент — передумал. Всё-таки за Лешим стояли серьёзные люди — не хотелось показать им своё неуважение…
А Лешему — что?.. Что велели передать Гоше — то их передал. Про остальное — пусть у «бугров» голова болит…
И гошиных кулаков он совсем не опасался, у самого не хилей, так что зря ему бывший нарик своими клешнями угрожал…