Жестяная корона
Шрифт:
Ну это он загнул, усмехнулся Соловей. Ренди даже повернулся посмотреть, как отреагировал народ, но простолюдины ничего, стояли и слушали.
– Пусть судьбу подлого предателя решают люди!
– развел руками Виссел.
– Голову долой!
– Да много чести, пусть вешают!
– Камнями забить, - предложил еще какой-то добрый человек.
Соловей стал рассматривать шумящих - не его ли подопечные воду мутят, но нет, кричали мастеровые.
– Раз предложений так много, - ухмыльнулся Эриган.
– Делайте с ним, что хотите.
Хозяин ногой столкнул регента вниз, и людская река поглотила Джоруила.
Соловей с неприятием смотрел на этот спектакль. Хозяин поступил подло, очень подло. Ренди знал, что у Эригана давние счеты с Энтами, но отыгрываться за все годы забвения семьи Висселов на жалком вассале, который из себя ровным счетом ничего не представляет - это низко. Однако остроиглый не выглядел смущенным.
И тут Соловей поймал себя на странной и одновременно любопытной мысли. Он всегда знал, каков хозяин. Сир Эриган решительным образом не изменился с тех самых пор, когда вытащил его из тюрьмы и сделал своим слугой, как он сам говорил, по "щекотливым поручениям". Более того, Ренди даже до определенной меры восхищался своим господином, его способностью в любой трагичной или неудобной для других ситуации находить свою выгоду. Виссел поступался чувствами и переживаниями, отбрасывая их, как ненужную шелуху. И Соловей старался походить на лорда, считая только такое поведение истинно верным. Но вот теперь... теперь что-то внутри дало трещину, может даже, надломилось...
– Для нас с вами наступило тяжелое время, - сделал скорбную мину Эриган.
– Король и Отцы двух могущественных семей мертвы.
По толпе прошелся испуганный ропот. Конечно, об этом давно уже трепались на каждом углу, но в открытую подобные вещи, тем более такой уважаемый человек, говорил впервые.
– Наш король мертв, - повторил Эриган.
– Пал жертвой козней молодого властолюбца, погубившего всю свою семью ради трона. И имя этому чудовищу Эдвар Энт!
Виссел поднял руку, не дав простолюдинам взорваться подобно проснувшемуся вулкану.
– Эдвар Энт, - нарочно растягивал имя мальчишки хозяин, - сейчас сидит в Утесе Гроз, поставив правую ногу на бездыханное тело своего дяди, а левую - на короля. Сидит, в окружении племен дикарей с севера, которых он купил за деньги своего наивного крестного отца и которого сам же и убил! Сидит и смеется над жителями Кантии, насмехается над нашими устоями, это лишенное малейшей морали бессовестное чудовище!
По ходу речи Эриган распалялся все больше и больше, впрочем, как и простолюдины, обескураженные таким коварством молодого лорда, которого еще помнили совсем мальчиком. Соловей боялся, как бы снова не начались погромы, если вдруг эта людская масса сорвется с крючка хозяина.
– Надо положить этому конец, - решительно разрубил ладонью воздух Эриган.
– Я и мой добрый друг Дарли Лестерлинг решили собрать армию и отдать отпор малолетнему клятвопреступнику. А пока нас не будет, ваш покой и сон будет охранять человек, которого вы все знаете, Керни Отолейн.
Соловей одобрительно кивнул. Керни Отолейн сам когда-то был мясником, но потом в нем проснулась торговая жилка. В один день он скупил все запасы говядины и свинины, что были в столице, а через день продал втридорога. Потом Отолейн купил несколько
Вместе с тем Керни Отолейн был человеком знающим, что такое честь и совесть. Несмотря на явную симпатию к дому Висселов и нескольких добровольных или почти добровольных взносов, сир Эриган считал своего протеже человеком со "слишком чистыми руками". Что, впрочем, было правдой. Керни Отолейн четко видел черту, за которую никогда бы не смог переступить, тогда как Виссел считал, что для достижения цели нельзя пренебрегать никакими средствами.
Но выбор, павший на Отолейна был не случаен. Керни часто выказывал недовольство тем или иным решением сира Эригана, но вместе с тем, никогда не шел против него. Ни в открытую, ни за спиной лорда. Уж Соловей об этом знал точно. А Отцу остроиглых и был нужен на посту регента, пока он не разберется с мальчишкой, именно такой человек - тот, кто не боится сказать ему правду и не воткнет нож в спину.
Тем более, Керни Отолейна простолюдины если не любили, то уважали. Для них он был примером, как простой мастеровой стал богатой высокой шишкой, с которой считались сильные мира сего. Фигура Керни в качестве регента Соловью нравилась.
Поговорить с хозяином Ренди удалось лишь к концу дня. Все это время Эриган никак не мог освободиться из крепкого кольца простолюдинов, облепивших его, как пчелы матку. Конечно же, Виссел, если б захотел, вырвался бы в любой момент, намекни ему Соловей о сведениях, которые не успел сообщить вечером. Но лорду сейчас надо было резко начать нравиться жителям столицы. Конечно, дурной славы про него не шло, но и хорошего говорили мало. Сэр Эриган Виссел не подавал милостыню нищим возле храма Трех Богов, не уменьшал подати во времена засух и наводнений, в отличие от тех же Тумкотов, не защищал права мастеровых перед королем, как Дарли Листерлинг. Конечно, у последнего были свои мотивы, в том числе финансовые, но факт оставался фактом. Вместе с тем, хозяин не замечался в излишней жестокости или гордыне. Поэтому его как не любили, так и не ненавидели.
Единственное чувство, которое испытывало большинство окружающих к Эригану Висселу - страх. Он был одним из четырех, на ком держалось королевство, потому что Отец великой семьи гораздо важнее самого что ни на есть богатого лорда или короля. Сколько было случаев, когда Отцы свергали с тронов собственных же ставленников и возводили новых, словно те были обычными пешками в их затянувшейся партии.
Но теперь времена изменились, теперь приходилось считаться с мнением черни. Эриган Виссел несколько часов продвигался к своему особняку, окруженный бедняками с квартала Сточных вод, обещал с три короба купцам и торговцам, рассказывал о послаблении налогов мастеровым и делился своими мыслями о преобразовании столицы с мелкими лордами.
В гостиную собственного особняка хозяин ввалился потный и выжатый как лимон. Он устало отмахнулся от Соловья, однако тот настойчиво проследовал за господином. Эриган вошел в свой кабинет, рухнул в кресло и скинул сапоги. В комнату тотчас вбежал слуга с кувшином Гоноборского.
– Ренди, неужели я не могу побыть после такого тяжелого дня один?
– угрюмо спросил Виссел.
– Я не стал бы вас тревожить, мой господин, но, похоже, я знаю, кто стоит за нападением племен.