Жестянка 2
Шрифт:
— Людской! Люк боковой вижу! — крикнул Спика.
Так это что же получается, друзья мои?
Людские баррели абы где не валятся, это вам не грузовики-ресурсники, тут у ЦУПа регламент жёсткий.
Получается, что это…
— Это Полигон! — заорал я. — Боевое поле!
Вот что за долина раскинулась к северу от нас и от магистрали!
— Полиго-он… — эхом повторил Мустафа.
Вот для чего отсыпан грёбаный тёщин язык! Это подход к месту спасработ!
— Ну, хенки-пенки, это же грёбаный полигонический гон! Как можно было не догадаться?!
Мы не ошиблись в расчётах, не заблудились на незнакомой местности и не запутались в соплях сомнений. Здесь, здесь жирный крестик! Карта не врала, здесь точка рандеву!
Сюрпризы не заканчивались.
— Он зелёный! Купол зелёный! Бли-ин… Зелёный шёлк! — раненым пещерником взревел Пикачёв.
Сложно передать, какая буря гениальных озарений и разгадок пронеслась в наших головах, какое просветление началось в нейронном облаке у каждого. Тут бы, по-хорошему, остановиться, спокойно обсудить внезапно возникшую ситуацию, поделиться ценными мыслями и догадками, подбить бабки.
Нет. Некогда. Купол висит в небе, и баррель скоро коснётся земли. А там в ложементах скованы ремнями люди. Вот только это не наши люди, есть такой нюанс.
— Снос приличный, плохо, — доложил Спика.
Я во все глаза высматривал на изгибах магистрали мобильный объект, приближающуюся точку глайдера или машины. Ничего не видно.
Где они, черти?
— Какой у здешних норматив? — через плечо бросил мне Спика.
— От удаления зависит… — неопределённо пожал я плечами. — Где база спасателей? Скорее всего, примерно как у нас. Смотрящие наверняка полигоны по матрице клепают.
— Вы что, издеваетесь? — Хайдаров оторвался от компаса и записной книжки. — Не видите, что ли, у нас тут сто процентов третья категория! Если не четвёртая…
Категории условий сброса баррелей определяются погодными и астрономическими условиями. Ночью ЦУП сбрасывает баррели крайне редко, и только грузовые. Хотя бывали дикие случаи.
Первая категория — это солнечный день, ясное небо и отсутствие ветра наверху и у поверхности. Идеал, мечта спасателя, такие купола сменные наблюдатели засекают сразу, помощь приходит с максимальной быстротой. А вот третья категория, это проблемы с первых минут. Небо затянуто, облачность низкая, наблюдателям крайне трудно своевременно заметить объект. Общее правило, увы, пассажиров не обрадовало бы, знай они его до посадки в железяку: вовремя не замечен — не спасён. То есть, почти всегда умер.
Четвёртая категория — режим ЧП на полигоне. К низкой облачности добавляется сильный ветер или густой туман, песчаная буря, степной пожар, наводнение и вообще любой катаклизм, когда купол технически невозможно обнаружить, хоть сотню наблюдателей выставляй. В ветреную погоду баррели не сбрасывают, а вот в туман — запросто могут. ЦУП просто не знает, какие условия на рельефе. В такие дни на боевое поле отправляются кочующие патрули-двойки, что несколько увеличивает шансы на благоприятный исход поисково-спасательных
Если есть кадры. Свободные глаза и уши. Чтобы все группы сразу, начальство ещё и с вышек может бойцов снять. Только у нас всегда не хватает людей. Их не хватает физически и системно! А те, что есть, постоянно отвлечены непрерывно возникающими важными задачами, вот как сейчас! Несколько раз в такие патрули мы даже двенадцатилетних подростков отправляли… Ещё и поэтому я тороплюсь закончить миссию.
— Согласен, тройка, — кивнул я, забираясь на плиту. — Группа, принимаю решение: выдвигаемся на поиск места приземления, действуем по протоколу-три. Погнали, Спика, азимут держим!
— А местные? — бросил он, натягивая очки.
— С аборигенами потом будем разбираться, мы их паксов точно не украдём… Полным ходом, родной!
Вот опять следы, отпечатки всё тех же резиновых гусениц. Интересная техника у них в отряде. А это отметина былого приземления, сам баррель зацепили глайдером и утащили на разделку. Как же всё знакомо…
— Уже близко, — предупредил Пикачёв.
— Командир, я смогу сделать только десяток фоток, заряд в одну полосочку, смартфон вот-вот отключится, — сообщил Мустафа.
— У нас же одинаковые кирпичи, мой аккум возьмешь, камера-то всё равно не работает, — сразу нашёл решение Спика.
У меня вообще нет смартфона. Рабочие БУ-девайсы стоят адских денег, а чинить их некому и нечем. Молодежь в основном музон гоняет.
Отличная скорость, соскучился!
Лишь бы вольные сталкеры не полезли в зону приземления. Баррели это ценнейший ресурс, а где ресурс, там и охотники за ним. Если у нас есть вольняшки, то и тут наверняка существуют степные банды и бандочки со своими наблюдателями и даже транспортом. Просто у них возможностей гораздо меньше, чем у системных товарищей, госов, поставленных на тему решением ЦУП.
Если человеку с первых же часов не помогать, то он с катушек спрыгнет, бывали случаи сумасшествия. Так что сталкеры-вольняшки нам сейчас совсем без надобности. Лежащий рядом немецкий пулемёт я лично проверил короткой очередью, можно применять. Лучше просто отвалите в сторону.
Позже могут ещё и степные койоты подтянуться, но это уже по барабану, баррель сам по себе не распахнётся.
— Вроде бы без шухера, День, никого вокруг не вижу. Пока, — объявил Спика с уточняющей добавкой.
— Хорошо, если так, — пробурчала я.
Баррель уже приземлился, тормозная система спускаемого аппарата отработала штатно, капсула села на грунт без сильного удара. По крайней мере, позвоночники у пассажиров, если они там есть и живы, не повреждены.
Небо опустело, непривычно зелёный щёлк огромной парашютной системы как-то нереально медленно опадал по бокам от барреля причудливыми складками. Тем временем плита заходила в плавный вираж над размытыми дождями йконтурами старых глинистых кратеров, торопясь к огромному бесформенному пятну цвета весенней зелени.