Жестянка 2
Шрифт:
— Перекинем длинную верёвку через конёк, с земли страховать будете, — тут же нашёлся Спика. — Там с торца есть пожарная лестница, стена глухая. Правда, она болтается, и первая перекладина срезана, чтобы всякие мудаки не лезли. Нужно допрыгнуть до второй.
— Ого! Когда успел разведать?
— От скуки, шеф. Хотел куда-нибудь повыше забраться, высматривал по всему гарнизону.
— Любишь по стенам лазить?
— Типа альпинист, — усмехнулся Спика.
— Что, и категория есть? В секцию ходил? — удивился я.
— Откуда… В качалку подвальную ходил. Просто у
Я с некоторым сомнением посмотрел на друга. Золотые кадры в группе подобрались, готовая шайка взломщиков-форточников. А что! Схема «Ниндзя против шприца» выглядит несколько фантастической, но она вырисовывается.
— Первое сообщение для радио напишем заранее, поспокойнее.
— Лучше на бумаге, отпечатаем нормальную докладную записку, которую можно перечитывать, — резонно предложил Пикачёв.
— Принимается. А дальше можно будет дозировать инфу, чтобы он стресс не выхватил. Зато посоветует толковое, к выписке уже будет проект плана, — рассуждал я. — Только как пробраться…
— Командир, ну прекращай. Спасатели мы или нет? Видишь полку по второму этажу? Вы с Мустафой меня с крыши подстрахуете, я найду палату.
— Да чего её искать, — отмахнулся я от липовой проблемы, — Дед не первый, кто в ПИТ-е чалится, подскажут люди. Я даже знаю, у кого спросить, чтобы без палева.
— Вот и всё, схема есть! Ближе к полуночи и замутим, Дед обычно долго не засыпает, режим сдвинут. Охраны тут нет, мы будем первыми диверсантами.
— Согласен.
— Значит, ты за сведениями, а я за Мустафой, начнём готовиться. Кстати, Магда назвала тебя главным по войне, это как?
— По протоколу. Нашего Деда, в случае чего, замещают двое. До устранения проблемы или до выборов, на случай смерти или недееспособности начальника гарнизона, короче. Руководители служб в курсе, расписывались, — я неохотно разъяснил особенности этой крайне неприятной темы. — По гражданским делам замещает интендант, а по всему спасательному и охранно-боевому функционалу — группер-раз, то есть Кретова.
— И пока её нет… — сообразил Спика. — Можно что-то там подписать и разжиться для группы!
— Ну, это ненадолго, не надейся! — покачал я указательным пальцем. — Группер вот-вот прикатит.
Ирина вернулась в расположение к вечеру. С очень интересными новостями.
Есть люди, которые остро ненавидят канцелярскую работу, и связываться с ней они готовы только по приговору суда. Есть ненавидящие, но вынужденные терпеть в силу обстоятельств, и есть прирождённые офисные клерки, которых на этом поле деятельности всё устраивает. Я не отношусь ни к одной из этих категорий. У меня особая категория — бюрократический ветреник, то есть, переменчив в отношении к подобной работе. Бывает так, что после тяжёлых спасательных работ вот прямо хочется оказаться в уютном кабинете с хорошим светом и чистыми полами, последить за числительными в столбиках, поиграть формулировками в рамках классического канцелярита. Это успокаивает, отвлекает,
Я сидел в жёстком кресле Деда и, чуть высунув язык, старательно исполнял должностные обязанности — проверял и подписывал складские требования и накладные, выделял топливо и утверждал оперативные замены в месячных графиках дежурств постов, вносил правки в ротацию маневренной группы и смен дальнего кордона на желдорстанции.
Впереди, то есть завтра, сидящего в этом кресле будет ждать не менее увлекательная работа: очерёдность отгулов, увольнительных и краткосрочных отпусков, длинных у нас не бывает. Но это, самое скандальное, мы любезно оставим Ирине, ведь на два дня меня вряд ли хватит. Вот такая переменчивость.
В принципе, вся работа, как и положено, уже выполнена опытными исполнителями, которым лучше известны все нюансы гарнизонной службы. Однако и мне нужно вникнуть и перепроверить, ибо Ordnung muss sein.
От бумаг меня оторвал треск ломающихся веток, на окно медленно наплыла большая тень, которая тут же начала опускаться. Треск усилился, послышались возбуждённые голоса. Тут и к бабке не ходи, гравилёт причалил.
Хлопнула дверь.
— Входи, давай, чего замер! — сильный хлопок по спине буквально вбил незадачливого героя дня в штабное помещение.
— Знакомьтесь, товарищ Рубин, это маленький мальчик Юрик, решивший, что с последствиями дальних странствий среди хищников он уже может справляться сам. К столу подойди!
Долговязый «маленький мальчик», ростом под метр восемьдесят, с опущенными глазами подошёл ко мне и баском протянул:
— Я больше не буду…
— Садись, — коротко распорядился я, одновременно приглашая на командирское место Кретову. Но та энергично замотала головой и изрекла:
— Я ещё рейд не сдала. Вот сдам тебе, и тогда…
Чёрт-те что. Игрища какие-то.
Выразительно глянув на пытающуюся соскочить Ирину, я сдвинул бумаги в сторону, вздохнул и спросил:
— Ты его тётку вызвала?
— Да, она с бригадой на дикоросах, скоро привезут.
— Хорошо, теперь с вами, товарищ беглый. Что можете сообщить следствию по сути дела, Юрий?
Парень явно осознавал, что крепко накосячил. Заставил всех переволноваться, а группу — мотаться в поисках по всему Дуромою. И потому испытывал стыд и неловкость, сглаживая которую, что-то недовольно бурчал себе под нос, сдавленно чертыхался, теребя полы изорванной дешёвой курточки, громко шмыгал мокрым шнобелем и сухо покашливал.
— Это что у него там, синяк под глазом? — строго спросил я.
— Он сам! — торопливо заявила заподозренная в рукоприкладстве Кретова. — Сам! Упал где-то. Что молчишь, подтверди!
— Угу… Я несколько раз стукался, когда от какой-то рыси когти рвал, — опасливо оглянувшись на Ирину, промычал нарушитель общественного спокойствия.
Капец…
— Тебе сколько полных лет
— Четырнадцать! — живо ответил мне парнишка, потому что тут думать не надо.
— Представляешь, он плот сделал! — вмешалась Кретова. — Привязал сверху велосипед и поплыл!