Жестянка 2
Шрифт:
— Не боись, мы сверху за тобой понаблюдаем, — пообещал Спика.
— Замётано.
Гравилёт поднялся сам и медленно вытянул за башку огромную тушу многорога. Вот вам и ещё одно сюрреалистическое зрелище. Я глубоко вдохнул живительный речной воздух, внимательно огляделся вокруг, поправил на груди автомат и вытащил из заветной прозрачной коробочки любимый рапаловский воблер.
Здравствуй, рыбка моя, давно не виделись.
Глава 20 У переправы
— Что-то не везёт мне сегодня, — сокрушённо доложил Мустафа, присаживаясь
— Наверное, холмы мешают. Или погода. Или ионосфера со стратосферой плохие.
— Это как? — заинтересовался я.
— Да чёрт его знает, как, плохие они, заразы… Что-то мешает, короче.
Хайдарову всего лишь один раз удалось наладить связь с Пятисоткой, и длилась она не больше минуты. За это время он всё-таки сумел сообщить радисту Некрасову, что у нас рейд идёт по плану, группа двигается без потерь, достигла Большой реки и готовится к переправе. На том всё и рухнуло — затрещало, засвистело, и связь прервалась. Обратной информации получить не удалось. Я не знаю, как идут дела в гарнизоне.
Мы сразу подтащили к берегу два коротких бревна, но сидеть предпочитаем на прогретых камнях. Их на берегу два. Первый — огромный серый валун размером с трамвай, с одной стороны которого выросло большое раскидистое дерево. С этой же стороны на каменюгу с трудом, но можно забраться. С огромного валуна хорошо наблюдать за рекой, но мешает одно обстоятельство — на нём ты, как на витрине, с другого берега при остром зрении можно заметить и без бинокля.
Второй камень лежит на песке в пяти метрах от дерева, и он гораздо меньше. Поверхность такая же ноздреватая, но плоская, удобная, ноги свисают. И метров пятнадцать до обреза воды.
— Пикачёва пора будить? — вяло поинтересовался расстроенный Мустафа.
— Не надо, пусть поспит. Чувствую, будем меняться.
— То есть, не торопимся?
— Не торопимся.
И мы замерли рядом, наблюдая за неспешным течением немного мутной коричневатой воды. Иногда мне казалось, что в ней мелькают какие-то тени, порой довольно крупные. А кое-где вода временами действительно всплескивала, а то и кипела, когда крупная хищная рыба, охотившаяся на стайную мелочь, старалась сбить её в кучу перед броском с открытой пастью. Чаще всего мелочи удавалось вырваться, и она, в отчаянии пытаясь взлететь на воздух, серебристыми хвостиками покрывала поверхность реки полосой мистической ряби.
— Ну что, рыбы-то здесь много? — спросил Мустафа, трогая рукой лежащий на камне спиннинг.
— И рыбы тоже, — мрачно усмехнулся я. — Так что пока к реке близко лучше не подходить.
— Чё, крокодилы? — напрягся Хайдаров. — Или водяной удав? Эти вмиг утащат и сожрут!
— Всех крокодилов акулы съели.
— Шутишь? — спросил Мустафа, опасаясь услышать обратное.
— Большая течёт с севера, вода в ней прохладная, вряд ли такая подходит крокодилам и анакондам… — ответил я, не пытаясь, впрочем, успокоить напарника. — Надо наблюдать. Пару раз я видел ближе к стремнине нечто крупное.
— Длинную шею с маленькой головой?
— Типун тебе на язык! Теперь ты начнёшь?
—
— «Самому говорливому из них монстр с наскока откусил половину жопы, когда тот купался без трусов. Однако истина восторжествовала, сногсшибательные фотографии сделаны!», — закончил я. — Не пугай меня, и так сижу тут напуганный по самое не хочу.
— Если это был не крокодил и анаконда, то уже хорошо, — рассудительно заметил Мустафа.
— Показалось, что усы заметил. Скорее всего, какой-то очень крупный сом, — пожал я плечами, — Где-то в Америке такие водятся.
Относительно сомов уверенности у меня пока нет, а вот в том, что в речной воде водятся опасные микроорганизмы, черви, откладывающие яйца в самых сокровенных местах, саблезубые рачки и прочая гадость, сомневаться не приходится. Воду надо кипятить, а лучше привозить с Форелевой.
Почему заимку построили не в устье, рядом с чистой водой, а в стороне? Дело не только в роще, деревья и вдоль Форелевой имеются. Я побывал в устье, и поэтому загадки не вижу. Там слишком шумно, акустический фон у избыточно живой воды сильный. А расклад в этом районе требует осторожности, маскировки и контроля, в том числе и прослушки — неизвестные строители хорошо это понимали.
Найденная в роще рубленная в лапу избушка из кедра порадовала, никто не ожидал увидеть такое сокровище! Маленькое, но капитальное, добротно собранное строение, в котором есть всё основное для размещения четырёх человек. В порядок её привели быстро, начав с навески двери на мощные петли. Предыдущие хозяева или гости, которые, судя по всему, не появлялись здесь давненько, не стали ограничиваться отсутствием запора, а поступили радикально. Это ли помогло, не знаю, но в итоге никто избу не повредил. Зверушки заходили, быстро убеждались, что поживиться здесь нечем, и уходили восвояси, ничего не поломав.
Интерьер у избы простейший. Одно продольное окошко, выходящее на реку, ещё одно, совсем маленькое, вырублено рядом с дверью для оценки визитера — открывать или сначала всадить короткую очередь из «калаша»? Ясно, что ставить лампаду на окно и засвечивать тем явку крайне не рекомендуется — вот и специальная фанерка приготовлена, чтобы навешивать её в качестве светомаскировки… Мы даже знаем, откуда она взята, это стандартный элемент обшивки грузового барреля. Где же ещё на Жестянке ценную фанерку взять.
Двухъярусные нары вдоль стен, небольшой стол между ними, пустые полки высоко под потолком и железная печь типа «буржуйка», обложенная камнями. Посуды практически нет, а та, что есть, лежит на дворе, у задней стены сруба. Большой бак для воды, огромная сковорода, две кастрюли, черпак с поварешкой и чайник. Это тоже для зверей — подходите, нюхайте хоть до покоса, убеждайтесь, что внутри ничего нет и не морочьте добрым путникам голову.
В избушке наш Спика и сопит, мочит сладкой слюнкой собственную куртку, заменив ей отсутствующую подушку.