Жестянка 2
Шрифт:
— Спика, ответь Рубину, приём, — вызвал я Семёна, выводя громкость на максимум и стараясь сохранять спокойствие.
Нет ответа.
И после третьего вызова нет.
— Тихо! — внезапно поднял руку прислушивающийся к чему-то Мустафа. — Нет, наоборот, ты громче скажи!
Я гаркнул в динамик матом. И с большим удовольствием повторил.
— В избе! — отрывисто бросил Хайдаров, и мы, не сговариваясь, полетели к обрыву, преодолевая его по кривой тропке за секунды.
«Баофенг» Пикачёва был включён и стоял на столе посреди пустой избы.
—Раз-раз, — зачем-то сказал
Рация откликнулась.
— Пошли! — приказал я, кивая Мустафе на СВТ.
Мы пулей вылетели наружу и почти сразу же заметили идущего навстречу ошарашенного Спику. Не напуганного чем-то, а именно ошарашенного до полного изумления. Шмайсер он перекинул за спину.
— Говнюк, ты почему рацию не взял?! — с ходу рявкнул я, с трудом удержавшись от замаха.
Но подчиненный не обратил никакого внимания на мой крик, не предвещавший ослушнику ничего хорошего, как и на наш грозный вид.
— Пацаны, я там это… — начал он хрипловатым, каким-то неуверенным голосом. — Охренеть. Сидел, сидел в кустах, малину какую-то ел. Потом начал подтираться, оглянулся, а там в кустах чей-то гравилёт висит!
Ржавое вечернее солнце южных широт Жестянки начало опускаться к горизонту. Ещё немного, и наступившие сумерки быстро сменяться темнотой. На небе уже начали проявляться крупные яркие звезды, а в зарослях тугаёв возле устья Форелевой включилась громкая полифония прощания с очередным днём. Её сменит дикая многоголосица ночных птиц и зверушек, мерзкого вида насекомых, всяких неизвестных нам тварей, а может, и могущественных Духов Большой реки, повелителей рогатых плезиозавров…
— Ну, ясно же, что это не наш гравик, да? — несколько неуверенно пробормотал Мустафа.
— Мал у тебя ещё срок службы, Мус, мал, — со значительным вздохом прогнал ветерана Пикачёв. — Конечно, он не наш, видно же! Материал плиты очень твёрдый и прочный, но с годами царапинки и сколы всё-таки появляются. У нашего вот тут царапина, перед стартом я её трогаю на фарт. А у второго…
Он быстро обошёл глайдер и показал пальцем.
— А у второго вот здесь крошечный скол. И на этом отметины найдутся.
Уперевшись носом в кусты, плита висела совсем низко, всего полметра над землёй, казалось, что глайдер стоит на траве. Не удивительно, что Спика сразу его не заметил,
Три сидения, как и у нас. Багажник на корме установлен, но там лишь стандартный минимум инструмента. Я попытался плавно толкнуть аппарат рукой.
— Жёсткая блокировка, уже пробовал, не сдвинешь, — пояснил Спика.
В режиме жёсткой блокировки с гравилётом в принципе ничего нельзя сделать, в том числе и вытащить из отсека батарейку. Он, конечно, даже на блоке потребляет какое-то количество энергии, но в ноль батарею он разрядит лет этак через двадцать. Гравелет не упадет, но блок снимется.
— Хорошо. А почему не возле избы, где мы поставили, там же удобней? Под рукой, И что вообще все это значит? — спросил Хайдаров.
— Значит, что хозяева перед переправой не захотели оставлять гравилёт в самом видном месте урочища. Спрятали с краю, где кусты погуще.
— Перед переправой? Ты в этом уверен, Денис? —
— Никакой другой причины гнать в эту точку глайдер не существует. Это спасательная техника полигонов. Одно дело в какой-нибудь «передел» сгонять по знакомой до последней ямки дороги, и совсем другое — снять гравилёт с работы для дальней разведки вслепую… Они шли по карте, такой же, как у нас.
— Втроём, — уточнил Мустафа.
— Согласен, — кивнул Пикачёв, раздвигая руками траву и заглядывая под днище. — Посмотрите, какие тут ремни! Из буйвола ножиком нарезали, широченные, такие что угодно выдержат. Хороший скорняк делал. А литые пряжки скорняку грамотный кузнец отлил и напильником довёл до ума. Их подрезать надо.
— Хочешь сказать, что лодку на подвесе они тащили в накачанном состоянии?
— Денис, это мы такие основательные экспериментаторы с сундуками. Хотя можно было прекрасно тащить и в надутом… Не пришлось бы сейчас этим геморроем заниматься вручную, без электронасоса.
— Хорошо… Получается, что экипаж чужого глайдера переправился на лодке, решив оставить плиту на месте, хорошо, хорошо… — зафиксировал итог размышлений Мустафа. — Кстати, а почему оставил?
— Говорю же, не все такие экспериментаторы, как мы, чтобы на верёвочке над водой плиту таскать! Что будет, если она оборвётся, и гравилет зависнет посреди реки? Перекусит кто-нибудь! В кустах гравилёт не потеряется, и никто ему ничего не перекусит. Как потом ловить, куда и когда его к берегу ветром прибьёт? А режим автоматического возвращения работает лишь чуть дальше пределов полигона. Чтобы не баловались.
— Не каркай, а? — попросил я Спику, поморщившись. — Перекусит… Мы всё предусмотрели.
— Ну, если всё…
— Хорошо… — ещё раз сделал отбивку Хайдаров. — Так кто это, немцы?
— Девяносто процентов, что они, — уверенно кивнул Спика. — Мы больше никого и не знаем. Хотя это могут быть и американцы, арабы, китайцы, и все остальные делегации из числа пока не обнаруженных. Но это всё домыслы, а немецко-фашистские разведчики рядом — реальность.
— Да не факт, Спика, пока что мы имеем лишь неразгаданную детективную историю, — не согласился с другом Мустафа.
Так точно.
И это далеко не первая история: вот вам отлично укомплектованный и вполне новый вагончик на обочине, вот зелёный шелк незнакомых куполов, брошенный кем-то на дороге горный велосипед… А теперь ещё и глайдер! Да ещё куча версий в голове у каждого. Но пока что у группы нет подтверждающих фактов, а без них череда странных находок не представляет практической ценности — казалось бы, существенно, но мало что даёт…
Здравые размышления, чистая логика, интересные доводы — всё это годится для литературы о великих детективах, где мисс Марпл или Шерлок Холмс легко и изящно раскрывают преступления, но это криминал из романов. На самом деле, кроме логики и умозаключений, у самобытных великих сыщиков не было ничего, ноль доказательной базы, без которой разоблачение невозможно. Ни один суд не осудил бы Мориарти или племянника сэра Баскервиля. этого хитрого негодяя с Гримпенской трясины. Нужны железные, чугунные доказательства.