Жезл маршала. Василевский
Шрифт:
— Хитёр ты, однако, Михаил Иванович. Намекаешь, что я боюсь Сталина? Нет, мы работаем с ним в Ставке дружно, он приказывает, я исполняю. Ты вот, Миша, уже дважды лауреат Государственной премии СССР, а я сколько сражаюсь на фронте и ещё не получил ни одной премии!
— У вас, Александр Михайлович, на груди сияет орден «Победа», а это похлеще всяких государственных премий! — добродушно возразил Жаров.
— Мне нравится ваша игра в кино, Михаил Иванович, — сказала Катя. — Вы мой любимый артист!
— Ох, Катенька, будьте поосторожней, а то муж ещё заревнует и вызовет меня на дуэль — как тогда
— Мы с мужем живём дружно, да, Саша? — Катя влюблённо заглянула ему в глаза.
К ним подошёл артист Николай Крючков. Улыбаясь, он пожал коллеге руку.
— Пришёл посмотреть, как ты играешь партизана Русова. Такой роли у меня ещё не было. — Он взглянул на маршала. — А вы случайно не Василевский? Ну да, конечно, маршал Василевский, я видел ваше фото в «Правде». Скажите, товарищ маршал, как дела на фронте, скоро мы намылим морду фашистским молодчикам?
— Скоро, Николай Афанасьевич, — улыбнулся Василевский. — Ваши коллеги, артисты театров и кино, часто бывают у нас на фронте, а вас что-то я не видел. Приезжайте, бойцы встретят на «ура».
— Спасибо, постараюсь воспользоваться вашим приглашением!
Катя сказала, что она с интересом смотрела в прошлом году кинофильм «Парень из нашего города».
— Здорово вы там сыграли Сергея Луконина — так, кажется?
— Вы не ошиблись, — хохотнул артист. — А кого я играю в кинокартине «Фронт»?
— Лейтенанта Горлова!
— У вас память что надо!..
Наконец раздался звонок, приглашающий зрителей в зал.
Василевский смотрел на экран, а сам вспоминал о том, что на письмо Азара Кальвина, которое получил ещё неделю назад, он не ответил.
«Приду домой и черкну ему пару строк, — решил он. — Оскару писать брату некогда, у него молодая жена, дети...»
Глава седьмая
Командующий Северным флотом адмирал Головко задумчиво смотрел на морскую карту. Час тому назад начальник штаба флота адмирал Платонов обозначил курс, которым шёл в порт Мурманск очередной конвой союзников. Казалось, что за время войны уже можно было привыкнуть к потерям, которые несли конвои от немецких подводных лодок и авиации, но адмирал Головко очень переживал.
В этот раз субмарина атаковала корабль охранения эсминец «Несокрушимый» под командованием капитана 3-го ранга Серебрякова. Взрывом кораблю оторвало корму, на нём вспыхнул пожар. Экипаж отчаянно боролся за живучесть корабля, и эсминец остался на плаву, его взяли на буксир и отвели в порт.
— Василий Иванович, как это случилось? — спросил адмирал Головко Платонова, едва тот вошёл к нему на флагманский командный пункт.
— Серебряков медленно перестраивался, чтобы выйти на лодку в атаку, она опередила его, выпустив по кораблю торпеду. — Адмирал сделал паузу. — Подобный случай произошёл с Серебряковым перед войной во время учений. Тогда он проиграл поединок с подводным противником, а командир «Жгучего» капитан третьего ранга Азар Кальвин его выиграл.
— Как же, помню, — отозвался адмирал Головко. — Тогда же Кальвина и арестовали.
— Верно,
Союзный конвой уже находился в нашей операционной зоне, и командующий полагал, что все тревоги остались позади. Однако на рассвете оперативный дежурный доложил: полчаса назад английский корвет «Денбай Кастл» атаковала немецкая подводная лодка, корабль получил большие повреждения.
— Где это случилось? — спросил комфлота.
— В районе мыса Сеть-Наволок, товарищ командующий. Наше спасательное судно «Буревестник» взяло корвет на буксир, чтобы доставить его в губу Большая Волоковая. Все транспорты в семь часов пятьдесят пять минут вошли в Кольский залив.
«Хорошо, что среди них нет потерь», — подумал Головко.
Но командующего флотом ждало разочарование. Ранним февральским утром, когда над морем бушевала метель, конвой РА-64 вышел из Кольского залива на Кильдинский плёс. Тут его и поджидала субмарина. Взрывом торпеды корвету «Ларк» оторвало корму. К месту трагедии поспешил наш малый охотник МО-434, он-то и спас всех английских моряков, барахтавшихся в ледяной воде. Командующий отечественным флотом Великобритании адмирал Мур прислал Головко радиограмму: «Желаю выразить свою благодарность за быстроту действий личного состава вашего «охотника» при спасении наших людей, выброшенных взрывом за борт, когда был торпедирован британский корвет».
На другой день в семнадцать часов тридцать минут в районе Териберки конвой в третий раз был атакован немецкой подводной лодкой. На этот раз её жертвой стал корвет «Блюбелл». От взрыва торпеды он затонул. Погиб весь экипаж. Глава английской военно-морской миссии в Полярном адмирал Эджертон прибыл к адмиралу Головко удручённый.
— Мне до слёз жаль погибших моряков с корвета, — сказал гость. — Наши корабли несли акустические вахты, но врага обнаружить не смогли. Что нам делать, сэр Головко? Мы потеряли уже три боевых корабля!
— Обещаю вам, адмирал Эджертон, что мы найдём этого подводного пирата и уничтожим! — заверил своего союзника Головко. — Это дело чести...
— Верю вам, сэр Головко! — ответил гость.
«Гибель трёх корветов на счету одной субмарины — это очевидная истина, — размышлял адмирал, возвратившись в штаб флота. — Она нападает на корабли конвоя из засады. Надо с ней покончить. Кажется, это дело я поручу Азару Кальвину». Он вызвал командира «Жгучего» в штаб флота.
— Давно вас не видел, Азар Петрович, кажется, с тех пор, как о вас спрашивал маршал Василевский. Да вы садитесь! — улыбнулся адмирал. — Как дела? Поставили вам новую гидроакустическую станцию?
— Поставили и уже испытали, — ответил Кальвин. — Корабль неделю стоял у причала морского завода в Мурманске.
— Есть вам задание, Азар Петрович! — Головко подозвал его к морской карте. — Вот здесь, — указка комфлота скользнула по карте, — у мыса Сеть-Наволок и неподалёку от Кильдина немецкая субмарина торпедировала три корвета союзников. Только вчера ушёл на дно третий английский корвет. Ставлю вам задачу — выйти в заданный квадрат и начать поиски подводного противника. Я дал слово британскому адмиралу, что лодку мы уничтожим!