Жгучая ложь

Пирс Энтони

Но сейчас только и оставалось, что часами рассматривать тусклые движущиеся картинки на потертом волшебном гобелене, где разворачивалась история Ксанфа. Не слишком увлекательное занятие для бойкой и деятельной пятилетней девочки.

На сей раз, таращась на этот дурацкий гобелен, Айви неожиданно ощутила присутствие постороннего. Ничего удивительного в этом не было — просто в комнате находился один из призраков. Они непременно обитают во всяком приличном замке. Кажется, призрак рассматривал гобелен куда внимательнее, чем сама Айви. Привидения ничуть не пугали девочку, по большей части

они старались избегать ее, поскольку за этой малышкой буквально по пятам следовали всякие неприятности. А привидения не любили беспокойства, потому что были не беспокойниками, а самыми настоящими покойниками.

— Ты кто? — спросила Айви, обращаясь к туманной фигуре.

— Джордан, — тихонько отозвался призрак. Привидения редко говорят громко, они ведь состоят из пара — или чего-то в этом роде. Всяко трудно ожидать, что кто-то примется горланить, если у него нет горла.

Имя призрака было знакомо Айви. Кажется, это он в свое время помог ночной кобылице Промашке — или ее звали Ромашка? — спасти Ксанф от злобного оборотня Конюха, напавшего на замок с целой оравой обыкновенов.

— А что ты тут делаешь, Джордан? — поинтересовалась Айви. Она была рада любой компании.

— Пытаюсь присмотреться к истории моей жизни, — отвечал призрак. Он несколько сгустился, и голос его теперь звучал громче.

— При чем тут ты? — воскликнула Айви. — Там изображена история Ксанфа.

— Конечно. Но ведь я жил в Ксанфе лет эдак четыреста назад, — промолвил Джордан, уплотняясь в почти реальную человеческую фигуру.

— Вот как? И что, тогда здесь было так же скучно, как сейчас?

— Вовсе нет. Мне, например, довелось испытать волнующее приключение... если я не ошибаюсь...

— Вот как? — Айви захотелось разузнать обо всем поподробнее, ведь в замке редко доводилось услышать что-либо по настоящему интересное.

— ...правда, закончилось это приключение моей смертью.

— Эка невидаль! Я сама вот-вот умру от скуки.

— Нет, — возразил призрак, — такого не может быть. Ты ведь настоящая волшебница и, когда вырастешь, станешь королем Ксанфа.

Ничего нового в этом сообщении для Айви не заключалось, а вот Джордан интересовал ее все больше. По мере уплотнения становилось видно, что при жизни он был рослым и весьма привлекательным молодым человеком.

— А как ты умер?

Джордан пожал плечами:

— Увы, я не помню. Это случилось так давно.

— Ну ты даешь! — возмущенно воскликнула девочка. — Забыть про такое важное событие, как собственная смерть. Смерть и рождение — что может быть важнее?

— А ты помнишь свое рождение?

— Еще чего! Видать, за эти годы у тебя и вправду все из головы повыветрилось. Рождаются животные. А меня нашли в капусте, вот где. Детей всегда находят в капусте. Правда, знай я, чем все это обернется, непременно побросала бы всю капусту в замковый ров. Представляешь, теперь они нашли там противного мальчишку и заявляют, будто это мой братик. Будь я малость посмышленее, вокруг давно не осталось бы никакой капусты, а в замке не появился бы этот Дольф, от которого мне житья нет. — Айви сердито поджала губки.

— Да, — согласился призрак; — с мальчишками хлопот не оберешься. Как, впрочем, и с девочками.

— Что?!

Призрак

подался назад и, видимо, сообразив, что ляпнул нечто неуместное, несколько развоплотился. Поделом ему — ведь все, решительно все знают, что противные гадкие мальчишки не идут ни в какое сравнение с девочками. Впрочем, Айви тут же решила простить Джордану его бестактность. Лучше уж выслушивать глупости, чем оставаться в одиночестве.

— Расскажи мне о своей жизни.

— Вся беда в том, что я не очень хорошо ее помню. Знаю только, что в ней было немало интересного — дальние странствия, сражения с чудовищами, колдовство, встречи с красавицами, поцелуи и все такое прочее.

— Ага! — воскликнула Айви, весьма заинтригованная упоминанием о поцелуях, красавицах и всем таком прочем. — Но раз ты почти ничего не помнишь, то почему решил, что на гобелене изображена именно твоя жизнь?

— Я кое-что припоминаю, когда события разворачиваются прямо у меня перед глазами. Это, можно сказать, освежает память. Я чувствую, что действительно во всем этом участвовал. Например, сражался с драконом.

— Уж не с самим ли провальным? — спросила Айви.

— Не думаю. Провальный дракон, насколько мне известно, жив и сейчас, стало быть, я не мог его убить.

— Вот и чудненько, — обрадовалась девочка. В последнее время она крепко сдружилась с провальным драконом и вовсе не хотела, чтобы с ее приятелем приключилось неладное — пусть даже четыреста лет назад. Нынче в Провале хозяйничала дракониха Стэйси. Конечно, со временем паровик Стэнли туда вернется, но это когда еще будет.

— А с кем ты целовался?

— С несколькими красавицами. Кажется, последняя была самой красивой из всех, но она оказалась и самой лживой. Именно ее лживость и стала причиной моей смерти. Вот почему я возненавидел ее, хотя теперь это не имеет значения. Потому что после смерти я повстречал еще более прекрасную женщину. В конечном счете все обернулось к лучшему.

История становилась захватывающей.

— Как это ты мог найти женщину, если умер?

— Так ведь и она не живая. Привидение, как и я.

Вот оно что. Призраков замка Ругна Айви, разумеется, прекрасно знала, но никогда не задумывалась об их чувствах и взаимоотношениях.

— Привидение, говоришь? А что с ней стало?

— Она и сейчас здесь. Ее зовут Ида.

— Ой, ну конечно же, я ее знаю. Она так дивно поет, только вот песни у нее очень печальные.

— Да, она по большей части грустит. Но все равно, будь я жив, непременно бы на ней женился.

— Опять ты говоришь глупости. Разве призрак может ожить?

— А как же Милли?

Тут уж он ее срезал так срезал.

Милли оставалась призраком целых восемь столетий, но в конечном счете обрела плоть, возродилась, вышла замуж за повелителя зомби и даже обзавелась детишками, двойняшками Хиатусом и Лакуной. Сейчас они уже подросли и временами присматривали за Айви.

— Чепуха! — не желая признавать поражение, заявила Айви. — Это все было в древние времена, когда добрый волшебник еще оставался стариком; ясное дело, что он сумел вернуть Милли к жизни. Но нынче он призраков не оживляет, а никто другой не знает, как это делается.