Жиган против банды
Шрифт:
– Но почему?! – удивился Константин. – Разве не вы, генерал, утверждали, что показания отца Василия помогут доказать их вину? Вы настоятельно требовали, чтобы я притащил вам этого святошу живым и невредимым. Я выполнил ваш приказ, хотя, честно признаться, у меня руки чесались разрядить в этого мерзавца всю обойму. Отец Василий на допросе сдал своих дружков с потрохами? Тут ни один адвокат – ни Цадва, ни Гучерена, ни даже сам Резников – не отмажет. И тем не менее вы заявляете, что ситуация не изменилась – акции по-прежнему у Джавадова, а Погоржельский продолжает работать в ФСБ.
– Ты, как всегда,
– Да я как-то в лесу сидел последние дни…
– Скандал довольно-таки запутанный, но если быть посвященным в некоторые детали, то кое-что станет понятным. На протяжении последних десяти лет некоторые отечественные спецслужбы уделяли определенное внимание работе с крупным бизнесом. Например, служили «крышей» для бандитов-отморозков, а иногда и сами организовывали фирмы для негласной поддержки отраслей, контроль за которыми со стороны государства не должен ослабевать ни в коей мере. Помогало это и в получении вполне легальных денег, необходимых для оперативной работы. И фирм таких, по моим сведениям, почти две сотни, а годовой оборот составляет не один миллион долларов. Ну а «куратором» этого хлопотного хозяйства был сначала один из замов руководителей КГБ, а впоследствии – ФСК.
– Хорошо, но какое все это имеет отношение к нашим баранам?
– Самое непосредственное. Ведь полковник Погоржельский, упреждая удар, заявил на закрытом совещании силовиков, что именно Джавадов весьма ощутимо спонсирует вверенную ему секретную школу… Черт, это оборотень, сущий дьявол. Ему даже меня удалось ввести в заблуждение. Сегодня под его началом сотни курсантов секретной школы. Погоржельский способен на самые непредсказуемые авантюры, на самые безрассудные поступки. С ним нельзя воевать в открытую… Ты понимаешь, что я имею в виду? – Генерал Фалунчук требовательно взглянул на Константина.
Тот задумался.
– Даже если допустить, что они будут арестованы и осуждены, то у нас в России пока еще действует мораторий на смертную казнь. Если я вас правильно понял, Погоржельского и Джавадова необходимо ликвидировать и как можно скорее? И это должен сделать я?
Панфилову показалось, что Фалунчук вздохнул с облегчением.
– Все дело в том, что у тебя есть немалый опыт… – Фалунчук смущенно кашлянул и вновь взялся за бутылку. – И, честное слово, заменить мне тебя некем.
– Вообще-то говорят, что нет незаменимых.
– Вот уже несколько месяцев на рынке цветных металлов идет самая настоящая война, – как ни в чем не бывало продолжил генерал. – Совершено пять заказных убийств руководителей различных фирм и предприятий. Контрольные пакеты акций крупнейших комбинатов по производству и переработке никеля теперь у Джавадова. По нашим сведениям, он собирается покинуть Россию. Покинуть навсегда.
Константин Панфилов слушал генерала рассеянно.
А ведь пора бы уже и остепениться, пора бы свести риск до минимума.
«Но разве я смогу жить по-другому? – пронеслось у него в голове. – И где гарантия, что через пару месяцев отдыха меня вновь не потянет сюда, в мастерскую? Нет, я, конечно, могу попытаться отказаться от задания, сославшись на усталость. Но ведь именно я заварил эту кашу. Именно я проморгал убийц Кузьмина в аэропорту. Я согласился помочь генералу Клебаничеву отыскать его дочь. Так что, Жиган, это дело надо довести до конца. А вот тогда можно будет передохнуть, а еще лучше – рвануть в Чечню да самому попытаться отыскать и вытащить из плена братишку Игната».
В первых числах октября от известного российского бизнесмена Виталия Джавадова, который совсем недавно стал владельцем контрольного пакета акций «Тугулникеля», ушла жена.
«И чего ей не хватало?» – в сердцах выругался Виталий, обнаружив на кухонном столе записку, которой Илона уведомляла его о своем решении.
Хотя, если откровенно, жена у Джавадова была некрасивая, как-то враз постарела, и он давно уже не занимался с нею любовью, предпочитая проводить вечера в компании куда более молодых и симпатичных девчонок. И все же ему было страшно обидно, потому что он уже привык к ней. Привык, например, к тому, чтобы каждое утро она подавала ему в постель чашечку кофе.
«А впрочем, это неважно! – вдруг подумал Джавадов и достал из мини-бара початую бутылку виски «Чивас Ригал». – Ушла, ну и ладно! Значит, наследника родит мне другая – помоложе и покрасивее!»
Плеснул в широкий стакан с массивным дном порядочную порцию, по давней привычке разбавил наполовину пепси-колой, залпом выпил этот коктейль и принялся строить планы на будущее.
После того как его приятель и давний компаньон полковник Погоржельский вместе со своим помощником угодил в автомобильную катастрофу, Джавадов перестал спать по ночам и усилил свою охрану. Он знал, что ни у ФСБ, ни у Генеральной прокуратуры нет веских доказательств его причастности к незаконному получению кредита, знал, что невозможно доказать его непосредственную причастность к взрывам и убийствам, но все равно боялся.
«Скоро мои мучения закончатся, – подумал Джавадов и вновь плеснул в стакан изрядную порцию виски. – Свалю из этой проклятой страны и буду управлять делами из-за границы».
В середине следующего месяца Виталий Джавадов собирался улетать в Тель-Авив. Улетать не в командировку, а навсегда.
«Наверное, этот отъезд и стал последней каплей, переполнившей чашу терпения. И поэтому Илонка ушла… Ну что она, патриотка хренова, видит в этой грязной и нищей России? Дерьмо на улицах, попсу и чернуху по телику. А так перед ней раскрылся бы весь мир».