Жила-была девочка, и звали ее Алёшка
Шрифт:
Но спать нам совсем не хотелось. Ненадолго замерев в объятиях друг друга, мы уже через пару часов открыли глаза вместе, понимая, что получили необходимый заряд лишь от того, что все время были рядом. И теперь просто наслаждались настоящим — вкрадчивым шумом дождя, согревающим светом свечей, которые я, верная старой привычке, купила накануне, мягкой, обволакивающей тишиной, прерываемой лишь негромким смехом и звуками наших голосов.
— А помнишь, как мы когда-то, в такой же дождь сбежали из приюта, к нашему любимому месту, возле
— И вымокли, как мыши. Нас даже наказали. После возвращения никто не захотел слушать твоих объяснений о том, что мы наблюдали…
— Танец дождинок! Да! Петр Степанович был так зол, что даже тебя в угол поставил, напротив меня. Это же подумать только — ребенка из приличной семьи! Все воспитатели очень переживали, что приедет твой папочка и заберет у нас новые качели.
— Да, конечно. Возьмет и выкопает из земли.
— Сам! Голыми руками!
— Нет уж, лопатой. Свои руки он всегда берег.
— Ну, конечно, не царское это дело — землю копать! Но, Марк, ты представляешь его, вообще, с лопатой? — покатываясь от смеха, я плотнее закуталась в легкое одеяло, служившее мне одеждой весь этот прекрасный и расслабленный день.
Атмосфера свободы и счастья, установившаяся в нашем мире, была безграничной — на эти два дня мы отвергли все правила, все то, что связывало нас с происходящим за окнами. Мы избегали смотреть на часы, не трогали радио и телевизор, Марк выключил мобильный, даже одеваться по-человечески не было желания, равно как и соблюдать простейшие ритуалы. Вчерашний изрядно подгоревший ужин, превратившийся в поздний завтрак, мы сервировали тут же, на небольшом подносе на полу и, посмеиваясь над собственными привычками, с аппетитом съели.
После того, как были убраны остатки нашего пиршества, я, желая быть поближе к дождю и небу, расположилась у самого окна, улегшись на живот и обхватив руками небольшую подушку. Марк же, присев рядом, лишь время от времени рассеянно проводил рукой по моим волосам, будто все еще пытаясь убедиться, что я не призрак и я действительно здесь.
Так мы и продолжали наши разговоры — я, глядя на свинцовые облака, скрывавшие от нас солнечный свет, а Марк — глядя на меня. И пока он был рядом, мне не нужно было даже солнце.
— Помнишь, как мы говорили о нашем будущем доме? Ты же хотела себе такую комнату, ближе к небу.
— С окном в потолке.
— Да, где ты могла бы спрятаться. Почему тебе всегда так нравилось прятаться, Алеша?
— Не знаю, — я встретилась глазами с его задумчивым взглядом. — Привычка. А может, склонность.
— А может, странность, — улыбнулся Марк.
— Может и странность, — согласилась я. — Но меньше всего мне нравилось прятаться от тебя. Я всегда хотела взять тебя с собой. Вместе, навстречу приключениям, помнишь?
— Да, в Атлантиду, конечно же, помню, — тихо рассмеялся он. — Сколько нам было? Девять лет? Десять?
— Десять. Я только начала жить у вас, в нашей первой
— Да, небольшая. Проблема всего лишь в том, что машину времени еще не изобрели.
— Это пока что! Или может, мы просто о ней не знаем?
— Может и так, — примирительным тоном согласился Марк, совсем как в детстве. А я вдруг почувствовала, что сегодняшний наш разговор — и есть то самое путешествие во времени, возможное даже без специальных машин.
— Но мы с тобой все равно ведь организовали побег!
— Неудачный.
— Потому что у нас было мало времени на подготовку. Мы слишком быстро все решили. Перед самым первым сентября, да, Марк? Когда у родителей были гости, уже не помню по какому поводу…
— Им и не нужно было никакого повода. Просто очередная игра на публику и пыль в глаза.
— Ну, в общем-то да, так оно и было. И они совершенно забыли о нас! Было так здорово — почти полночь, пустой двор, только большие-большие дома…
— Не такие уж они и большие.
— Это сейчас! А тогда были прямо громадные! И где мы с тобой прятались? В кустах возле сарайчиков?
— Именно там, — Марк снова улыбнулся, расслабленно откидывая голову назад, к стене, у которой он сидел, прислонившись.
— Я прямо как сейчас помню — такая огромная Луна…
— Это был фонарь.
— Какой фонарь? Шутишь?
— Наш старый фонарь, у ворот возле пристроек-сараев. Который все время разбивали какие-то хулиганы, и сторож…
— Жутко ругался… — заворожено продолжила я его мысль, снова видя перед собой наш прежний двор со старомодными коваными воротами и пышными каштанами, которые так красиво цвели весной. — Марк, я помню это, помню, будто мы вчера с тобой собирались в Антарктиду.
— А помнишь, как ты не соглашалась со мной, когда я говорил, что на Атлантиду она только названием похожа? А климат там посуровее будет.
— Вот именно из-за этого мы и засыпались! — с шутливой обидой в голосе парировала я. — Кто послал меня тихо и незаметно пробраться в дом за теплыми вещами? И еще за чем-то там?
— За молоком и хлебом. Без еды в дорогу…
— Нельзя! — вместе закончили мы и дружно рассмеялись.
— Нет, ну ты нашел кого использовать в качестве лазутчика! Я сразу же в коридоре споткнулась о чью-то обувь и упала, а Валентина Михайловна, выбежав на шум была очень удивлена — как это мы еще не в постелях? Почему дети не попали туда сами по себе, без шума и пыли? Ты помнишь, как она потом кричала на весь двор из окна — а ведь всегда считала это очень вульгарным.