Жила ли Дева Мария?
Шрифт:
24 числа скорбное богослужение со всеми его обрядами принимало особо мрачный и кровавый характер: под влиянием возбуждающей обстановки верующих охватывало безумие; многие из них, по примеру главного жреца, наносили себе глубокие раны ножами, обливаясь кровью, кружились в бешеной пляске; некоторые же при помощи каменных ножей оскопляли себя и метали свою кровавую жертву на алтарь, делая это, якобы, в подражание самооскоплению Аттиса. Совершалось все это пред сосной с распятым, повешенным на ней его изображением. Затем происходило погребение божества: сосну несли в подземную храмовую пещеру, ставили там, снимали с нее статую Аттиса, полагали в гроб, оплакивали, как погребенного, и закрывали дверь «могильного» склепа.
В ночь на 25-е богослужение возобновлялось.
Так справлялась фригийская «пасха». Весь следующий ее день отдыхали и веселились, а 27 числа происходило омовение в ручье статуи Кибелы и ее вещей, как новобрачной, недавно проведшей свою первую брачную ночь и потому осквернившейся. Рассмотрим теперь кратко подкладку и смысл главных, основных обрядов данного праздника.
Имевшее место в первый день его срезание и несение тростника преследовало целью магически обеспечить поля дождями и речной влагой, т. е. носило магически-сельскохозяйственный, земледельческий характер. В параллель к этому можно привести, хотя бы, пример древних лидийцев и дорян, у которых девушки с целью магически вызвать на поля дождь украшали себя венками из тростника на время обрядовых танцев. Магический смысл заклания в тот же день шестилетнего, т. е. сильного в половом отношении, быка — желание обеспечить плодородие полей, — отметили еще сами древние авторы. Таким образом, обряды первого дня фригийской пасхи выдают нам ее производственную, земледельческую подкладку.
Последующий длительный пост с запретом есть мучное и иметь половые сношения, с одной стороны, выдает нам, что праздник этот стоял некогда в связи с началом жатвы и обрядовым вкушением первого хлеба из новой муки от нового урожая. С другой, — он показывает, что в самый день «пасхи» происходило массовое половое схождение участников и участниц, носившее, помимо всего прочего, тоже магический характер: массовым пролитием семени желали магически обеспечить себе все то же плодородие почвы, полей, земли и вообще природы. Чтобы акт этот прошел бурно, напряженно, магически-действенно, требовалось длительное воздержание до него, накапливание половой энергии. Следовательно, и здесь преследовались хозяйственные цели.
Характерный обряд срубания, украшения и выставления священной сосны с изображением Аттиса выдает нам еще одну сторону его природы. Если предыдущие обряды выявили его связь с хлебом, нивами, земледелием, то этот вскрывает его былую связь с деревьями, его древесную природу.
Украшенная различными принадлежностями культа сосна Аттиса, выдающая его древесную природу.
Поскольку первобытные люди до занятия земледелием питались, главным образом, кореньями, травами, семенами и плодами деревьев, данная природа Аттиса древнее его «хлебной» стороны. Фигурирующая в мифах о нем и обрядах сосна со своими шишками показывает, что он некогда был божеством сосны, при чем здесь имеется в виду, так называемая, каменная сосна, которая распространена во Фригии и дает много шишек со съедобными семенами в виде орехов, до сих пор употребляющихся местным населением,
Созревание, срывание и поедание первых орехов, падавшее на начало весны, должно было во Фригии некогда отмечаться соответствующим праздником и магическими обрядами, как это мы находим, например, у индийцев Британской Колумбии и племени Шесуапа. Таким образом, в обрядах весеннего праздника Аттиса переплетались его хлебная и древесная стороны, при чем это сплетение позднее, быть может, было облегчено еще тем, что древние в сосновых шишках видели орудия и символ плодородия вообще, почему на некоторых праздниках эти шишки употреблялись в качестве магического средства для вызова и поддержания плодородия почвы, полей и даже женщин. Все это подводит нас к рассмотрению «дня крови» с его кровавыми обрядами самоистязания и самооскопления, что жрецами и верующими объяснялось, как подражание таковому же деянию самого Аттиса.
Характерно, что мотив оскопления резко подчеркивается в мифах и культе этого «спасителя» и его божественной возлюбленной. Так, помимо Аттиса и его жрецов, оскопляется двуполая Агдистис, из соответствующего органа которой вырастает миндальное дерево; самооскопляются некоторые из поклонников и мечут свои окровавленные органы на жертвенник божеству. Данный мотив вместе с деталью привязывания изображения Аттиса к сосне дает нам еще ряд элементов, позволяющих восстановить первоначальный характер праздника. Не вдаваясь в детальный исторический и этнологический разбор, скажем только, что здесь мы имеем дело со следами былого обрядового умерщвления людей.
Чтобы магически поддержать плодородие во всем растительном, животном и человеческом мире, фригийцы некогда на своем весеннем празднике распинали-вешали на сосне человека, отрезали у него половой орган и бросали в землю, труп затем снимали, серпом обезглавливали, завертывали в колосья и бросали в воду, а ранее поедали (взамен тотемного животного). Бросание жертвы в воду должно было магически обеспечить впредь необходимую для нив влагу; отрезание и зарытие в землю полового органа имело целью магически поддержать в земле, в почве производительную силу, плодородие; повешение-распятие жертвы на сосне должно было сделать то же самое в отношении плодородия сосен с их питательными орехами.
Позднее этот кровавый магический обряд был несколько смягчен: человеческая жертва не умерщвлялась, а оскоплялась или самооскоплялась с последующим зарыванием соответствующих частей ее полового органа в землю с той же магической целью.
Глава жрецов-скопцов Аттиса и Кибелы со священными предметами культа.
На этой почве постепенно сложился миф о самооскопляющемся и умирающем Аттисе, а с развитием культа этого божества оскопляющие себя жертвы стали превращаться в его постоянных служителей-скопцов. Однако, с установлением постоянной жреческой организации потребность в ежегодном магическом возобновлении производительных сил природы и божества т. е. в самооскоплении, не исчезла и она покрывалась тем добровольным актом его, который мы наблюдали при рассмотрении соответствующих обрядов «дня крови».
Что касается обрядов погребения и воскрешения Аттиса, то они— позднейшего происхождения и в конечном итоге воспроизводили мотив роста и жатвы хлебов, как и в аналогичных обрядах Озириса, Таммуза, Адониса. Мотив бракосочетания воскресшего божества стоял в связи с былым половым общением участников празднества для поддержания существования кланов и магического воздействия на плодородие почвы. Наконец, омовение статуи богини являлось отражением древнего обычая: новобрачная после первой брачной ночи должна была обмываться водой, ибо пролитая ею кровь, якобы, привлекала демонов, злых духов и делала ее нечистой, а от нее нечистота магически переходила и на все ее предметы, вещи. Кроме того, таким путем тоже старались обеспечить влагой поля, нивы.