Жили-были(Русские народные сказки о боге, черте, и попе, и хитроватом мужике)

Круглов Юрий

Дочь повалилась на лопату, завернулась калачиком и растянулась пирожком. А Ольшанка шур ее в печь и испек! Вынул и положил на доску, разрезал на куски и положил на жернов, а сам спрятался опять в подполье. Вот приезжает Яга- баба и села обедать. И опять запела:

Вкусно, вкусно Ольшанково мяско, Сладки, сладки Ольшанковы костки!

А он:

Вкусно, вкусно дочернино мяско, Сладки, сладки дочернины костки!

«Ах ты, мерзавец!

Ты у меня и третью дочь испек! Я тебя испеку!»

Вот она назавтра вытопила печь, просит: «Ольшанка, Ольшанка, подай кочергу!» Ольшанка подал кочергу. «Ольшанка, Ольшанка, подай помело!» Ольшанка подал помело. «Ольшанка, Ольшанка, подай лопату!» Ольшанка подал лопату. «Ольшанка, Ольшанка, полезай сам!» Ольшанка полез сам. «Ольшанка, Ольшанка, ложись на лопату!» Ольшанка повалился на лопату, руки кверху и ноги кверху. Яга-баба и заругалась: «Что ты! Завернись калачиком, растянись пирожком!» — «Ну- ка, бабушка, сама да поучи меня!»

Яга-баба повалилась на лопату, завернулась калачом и растянулась пирогом, а Ольшанка ее шур в печь да заслон крепко закрыл. Она там и взмолилась: «Ольшанушка, голубчик, выпусти!» — «Сказывай, старая Яга-баба, где у тебя деньги хранятся, тогда выпущу!» — «В подпечке сто рублей, да за печью сто рублей, да в клети сто рублей. Ольшанушка, голубчик, выпусти, я тебя не съем!»

Ольшанка еще крепче заслон прижал. Так Яга- баба и околела, испеклась, изжарилась. А когда изжарилась, Ольшанка вытащил, положил на доску, разрезал на куски и вынес на улицу: «Ешьте, вороны да воронята, Яги-бабы мясо!»

Налетело воронят, налетело ворон, каркают, мясо Яги-бабы едят.

А Ольшанка слазил в подпечек, сто рублей нашел, за печку слазил, еще сто рублей нашел, в клеть пошел и еще сто рублей нашел. И побежал с деньгами к отцу. Пришел, отец и мать радешеньки. Купили они новый дом, корову, коня купили, поле вспахали, хлеба насеяли; хлеб уродился, хлеб хороший, сена наставили много, стали жить да поживать да добра наживать. Да, наверное, и теперь живут.

И сказке конец.

Братец

Жила-была барыня, у нее было три дочери и маленький сын. Она сына очень оберегала, из комнаты не выпускала. В один прекрасный летний день дочери приходят к матери, просят, чтобы она позволила им взять брата погулять в саду. Мать не соглашалась, наконец, отпустила. Долго они гуляли в саду. Вдруг сделался сильный ветер, поднялся клубом песок, вырвало из рук няньки дитятю и унесло неизвестно куда. Искали, искали они его в саду, не нашли. Поплакали, пошли сказали матери, что братец пропал.

Мать и посылает старшую дочь разыскивать. Выходит она на луг, перед ней три тропки, вот она по прямой пошла. Шла, шла, подошла к березе: «Береза, береза! Скажи, где мой братец?» — «Сбери с меня листики, половину возьми себе, половину оставь мне. Я тебе на время пригожусь!» Она не послушалась. «Мне, — говорит, — некогда!» И пошла дальше, подходит к яблоне: «Яблоня, яблоня! Не видала ли моего братца?» — «Собери с меня все яблочки, половину возьми себе, а половину оставь мне. Я тебе на время пригожусь». Она и говорит: «Нет, мне некогда! Когда мне собирать, я иду родимого братца искать!» Шла она, шла, подходит к печуре. А печь растоплена; топится очень жарко. «Печура, печура! Не видала ли ты моего братца родимого?» — «Красная девица! Замети печуру, напеки просвир, возьми половину себе, половину оставь мне. Я тебе на время пригожусь». — «Когда мне месть и печь, я иду брата своего искать!»

Идет она дальше. Стоит избушка на курьих лапках, стоит да повертывается.

Она и говорит: «Избушка, избушка! Стань к лесу задом, ко мне передом!» Избушка поворотилась, она взошла в нее. Помолилась богу, поклонилась на все четыре стороны. Лежит баба-Яга на лавке: голова к стенке, ноги в потолок уперла, зубы держит на полке. Баба-Яга и говорит: «Фу, фу, фу! Доселе русского духа видом не видать, слыхом не слыхать, а теперь русский дух в очах является! Что ты, девица, дело пытаешь или от дела лытаешь?» Она и говорит: «Бабушка! Я по мхам, по болотам ходила, измочилась, пришла к тебе погреться». — «Сядь, красная девица, грейся». Она села и видит: брат ее сидит на лавке, а кот Еремей ему сказки сказывает и песни поет. Баба-Яга уснула. Она взяла брата и понесла домой.

Пришла к печуре: «Печура, печура! Схорони меня!» — «Нет, красная девица, я тебя не буду прятать». Пришла она к яблоне: «Яблоня, яблоня! Схорони меня!» — «Нет, красная девица, я тебя не буду прятать». Пришла она к березе: «Береза, береза! Схорони меня!» — «Нет, красная девица, я тебя не буду прятать!» Пошла она дальше.

А у бабы-Яги кот замурлыкал, она проснулась, увидала: нет мальчика, кричит: «Орел сизой! Лети скорей, сестра пришла, брата унесла!» (А этот орел и от матери-то его унес.) Орел полетел: «Печура, печура! Не видала ли: не проходила ли тут девица с мальчиком?» — «Проходила». Он полетел дальше. «Яблоня, яблоня! Не видала ли: не проходила ли тут девица с мальчиком?» — «Сейчас прошла!» Полетел орел дальше — к березе, догнал ее, отнял брата, а ее всю изодрал, исколупал когтями.

Пришла она к матери: «Нет, матушка, не нашла я своего братца родимого!»

Средняя сестра просится: «Позвольте мне брата сыскать?» Отпустили ее. Пошла она, и опять все то же случилось, пришла домой вся изорвана, исколупана.

Стала меньшая сестра проситься. Ей говорят: «Две сестры ходили, не нашли, и ты не найдешь!» — «Бог знает, может быть, найду!» Пошла она. Подошла к березе: «Береза, береза! Скажи, где мой братец!» — «Сбери с меня листики, половину возьми себе, половину оставь мне. Я тебе на время пригожусь!» Собрала она листики, половину взяла себе, половину оставила ей. Пошла дальше, подходит к яблоне: «Яблоня, яблоня! Не видала ли моего братца родимого?» — «Красная девица, собери с меня яблочки, половину возьми себе, половину оставь мне. Я тебе на время пригожусь!» Она собрала яблочки, половину взяла себе, половину оставила ей, пошла дальше. Приходит к печуре: «Печура, печура! Не видала ли ты моего братца родимого?» — «Красная девица! Замети меня, напеки просвир, половину себе возьми, половину мне оставь». Вот она замела печуру, напекла просвир, половину взяла себе, половину ей оставила.

Пошла дальше. Приходит, видит: избушка на куриных лапках стоит, повертывается. Она и говорит: «Избушка, избушка! Стань к лесу задом, ко мне передом!» Избушка повернулась. Взошла она в нее, богу помолилась. (А она с собой из дому взяла ком масла, кренделей, всего.) Баба- Яга и говорит: «Доселе русского духа слыхом не слыхать, видом не видать, а теперь русский дух в очах является! Что ты, красная девица, дело пытаешь или от дела лытаешь?» — «Нет, бабушка! Я ходила по лесам, по болотам, измочилась, иззябла, зашла к тебе погреться!» Она и говорит: «Садись, красная девица, грейся!» Она села да приговаривает: «Усни, глазок, усни другой, не уснешь — смолой залью, тряпкой заткну!» Баба- Яга уснула. Она взяла тряпочку, в смоле помочила, глаза ей засмолила. Сама встала. А кот Еремей с ее братом играет. Она коту Еремею дала ком масла, и пышек, и кренделей, и всего. А брата взяла. Кот наелся, лежит, отдыхает.