Жить только тобой
Шрифт:
— Ты сказал Мариане, что все кончено?
— Да. Причем еще в декабре, а в тот вечер, когда мы с тобой встретились, попросил рассказать всем.
— Она этого не сделала?
— Насколько я знаю, нет.
— И ты ничего не сказал ни брату, ни сестре?
— Мне тридцать один год. Я не нуждаюсь в их советах и мнениях, кроме того, был очень занят после расставания. Почему ты решила, что я лгу?
— Просто интуитивно чувствую, что меня прячут. Мы никуда не ходим вместе.
— Мы вместе уже три недели, время проводим
— Нет!
Эмили не привыкла ссориться так пылко. Если она сейчас скажет что-нибудь, это будет чересчур.
— Я чувствую…
Она от него без ума, хотя и пыталась убедить себя, что это просто развлечение, небольшой курортный роман. Однако жаждала большего.
И если он изменяет Мариане, с этим можно покончить, возненавидев его, подавить волну эмоций, нараставшую с той самой секунды, как они встретились. Впрочем, она и так пыталась их подавить. При этом хотела его все время, в отличие от него, хотела большего. Например, узнать о его семье, отце, сестре.
На въезде в Севилью Алехандро повернулся к Эмили:
— Ты чувствуешь?
В любой другой день у нее перехватило бы дыхание от потрясающей архитектуры, но сейчас она смотрела на него глазами полными слез, напряженная, молчаливая. Наконец она заговорила:
— Я чувствую, ты держишь меня в секрете.
— Мы договорились все держать в секрете.
— Это твоя инициатива. Стыдишься того, что тебя видят со мной? — Из ее глаз хлынули слезы, неуверенность всей ее жизни наконец-то обрела голос.
— Да с чего ты это взяла?
— Ты самый открытый мужчина, которого я когда-либо встречала, но только когда мы наедине. — Ей впервые в жизни хотелось закричать, а еще хотелось поверить ему. — Ты ясно дал понять, что не хочешь отношений. А теперь предлагаешь мне обновить гардероб.
— Ты часто говоришь, что тебе нечего надеть.
— И хочешь, чтобы я подстриглась.
— Каждое утро ты жалуешься на волосы. Обмолвилась, что стрижешься сама. И я подумал, что это неплохое предложение.
— Парикмахерские — пустая трата денег.
Они въехали во двор отеля. Швейцары бросились вперед, послышался визг, когда машина Алехандро остановилась. То же самое произошло с ее сердцем, когда она наконец решилась на вопрос.
— Тебе неловко, что тебя видят со мной?
— Эмили…
— Я что, простушка?
Минуту Алехандро сидел, вцепившись в руль, ошеломленный этой ссорой. Раньше ему никогда не хотелось скандалить, драматизировать ситуацию. Удивило то, что, пытаясь оградить Эмили от гнева своей семьи и семьи Марианы, он заставил ее почувствовать себя какой-то грязной тайной.
Он смотрел на нее, она рылась в сумочке в поисках носового платка. Алехандро хотелось похлопать ее по плечу, поправить в одном очень важном пункте.
Эмили смущала она сама. Она извинялась, если другой человек наступал ей на тень, предпочитала
Но по-своему.
В отеле регистрация не требовалась. Его хорошо знали. Эмили даже не взглянула на номер.
И между ними вдруг что-то взорвалось.
— Не понимаю, почему ты не подходишь ко мне, когда мы гуляем, — заявила она.
— Тебе интересно? — Теперь он решил подойти к ней. — Недавно я расстался кое с кем. И даже если мы не любили друг друга, то хотя бы уважали. Как думаешь, справедливо, если она услышит, что мы вместе?
У Эмили перехватило дыхание.
— Как ты думаешь, было бы любезно с нашей стороны, если бы увидели, как мы танцуем в «Таберне», — он притянул ее к себе, — вот так? Прижимаясь друг к другу? — Алехандро приподнял ее волосы и страстно поцеловал в шею, наконец прикасаясь так, как ему хотелось. Все время. — Если считаешь меня обманщиком, ты ошибаешься, а если думаешь, что я стыжусь тебя, можешь уйти, поскольку это означает, что ты меня совсем не знаешь. Я думаю, ты красивая. — Это просто слова.
— Почему просто слова? Я хочу тебя постоянно, но не хочу огласки, чтобы защитить тебя на то короткое время, которое у нас осталось.
— Защитить меня от чего?
— Если бы моя семья узнала, что ты — причина разрыва с Марианой, тебя бы возненавидели. А ты этого не заслуживаешь.
— Возненавидели?
— По крайней мере, обвинили. Я пытаюсь защитить тебя. Защитить нас. У нас осталась неделя, и я не хочу, чтобы нам испортили хотя бы одно мгновение.
— Зачем им что-то портить?
— Отец мечтает, чтобы я женился на Мариане, а с тех пор, как заболел, еще больше. Я сказал ему, что этому не бывать. Не хочу, чтобы он или кто-либо другой подумал, что причина в тебе.
— Тогда в чем же причина? Земля и бизнес не имеют большого значения, любовь тебя не волнует.
Алехандро поймал взгляд Эмили в зеркале и ответил честно:
— Я не мог обещать, что останусь верным тебе до конца жизни.
Он увидел, как Эмили моргнула, скривив губы от отвращения, ему захотелось сказать что-то вроде: «Я не мог обещать Мариане, что буду верен ей всю жизнь, но мог бы пообещать тебе».
— Очень веская причина не жениться.
— Да.
Он посмотрел на Эмили. Она прячется от всего мира, но не от него. Она похожа на звезду, ярко сверкающую в ночном небе. Ему хотелось, чтобы она воспарила ввысь, вынесла из его спальни в мир вновь обретенное «я». Это гораздо больше чем обещания, в которые он не верил и не знал, как их сдержать. Ей надо усвоить, что она может постоять за себя, отстоять свою точку зрения, осознать, что она красива, талантлива и забавна.
— Эмили, я держал все в секрете из-за реакции моей семьи и Марианы. Не из-за тебя.