Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях
Шрифт:
Она проснулась. Как же необычайно комфортно в этой кровати! Егор мирно сопел рядом, обнимая Анну за талию. Его рука лежала на ее животе. Анна смотрела на его кисть. Длинные пальцы, ровные, с красивыми ногтевыми пластинами, большая ладонь – ее казалась меньше раза в два. Руки всегда были для нее предметом особого изучения. Его рукам в своем рейтинге она дала бы первое место. Егор во многом лучше, чем все мужчины до него.
Повернулась набок и посмотрела. К красоте тоже привыкаешь – она знала
Егор открыл глаза.
– Доброе утро.
– Доброе. Что ты делаешь? – сонно спросил он.
– Смотрю на тебя, – прошептала она. – Ты очень красивый.
– Ты красивее, – он нежно провел ладонью по ее лицу. – И я планирую на этом заработать!
– В смысле? – удивилась Анна.
– Продам твое лицо какому-нибудь элитному бренду, – переворачиваясь на спину, сообщил он.
– Таких лиц, Егор, полный Нью-Йорк.
– Не-а, твое особенное. И еще духи и браслет станут хорошим дополнением к трилогии. Ты думала об этом?
– Думала.
– Какой аромат ты хотела бы создать? – поинтересовался он.
– Может быть, корица, белый пион и что-нибудь еще.
– С вами приятно работать, мисс Богинская. Вы точно знаете, чего хотите! – притянул ее к себе.
– Во сколько ты улетаешь?
– В пять, – прижал ее сильнее. – Хочу есть.
– Блины?
– М-м-м.
Одним движением положил ее на себя.
– Воскресная традиция? – глядя в глаза, спросил он.
Анна кивнула:
– Идем?
Она видела, как в глазах Егора загорелся огонь, и почувствовала движение внизу его живота.
– Сколько раз мы занимались любовью? – шепотом спросил он.
Голос Егора вызвал вибрации в ее теле.
– Я сбилась со счета.
– Что ты со мной делаешь? Никогда не испытывал ничего подобного. Это когда-нибудь закончится?
Анна поцеловала его в губы и прошептала:
– Надеюсь, что никогда.
Они заходили в квартиру.
– Уверен, что это именно та!
Анна смеялась:
– Отстань уже от этой белки.
Они вышли из «Трамп-тауэр» в час дня. Оставили чемодан Егора у консьержа – заберет водитель. А сами решили прогуляться через парк. Воскресный день выдался солнечным и теплым – всего минус десять. Они взяли с собой фрукты и орехи для белок и накормили всех обитательниц леса, встретившихся на пути. Немного поиграли в снежки. И даже повалялись в снегу. Егор подтрунивал, что одна из белок вела себя как старая подружка Анны.
Он помог снять шубу:
– Чем займешься без меня?
Анна вздохнула.
– Сегодня – домом. – Ей предстояло наводить порядок до глубокой ночи. – Завтра презентация. А потом буду писать «Грех прощения».
Зашли в гостиную, заставленную коробками. Консьерж сообщил, что доставили все, что перечислено в списке. Накануне после магазина они заехали, чтобы предупредить его о доставке и оставить
– Комод и кресло занесли, – сообщил он оттуда.
Вернулся в гостиную. Подвинул новый бархатный диван к камину идеально по центру.
– У меня есть почти два часа. Помогу тебе все распаковать.
Принялись за работу. Анна расставляла кухонные принадлежности по шкафчикам. Егор занимался крупногабаритными вещами. Спустя час все коробки оказались открытыми, а их содержимое отправилось по местам. Осталось разместить предметы по полкам, нанести лоск, разложить ковры и развесить шторы. Консьерж вынес картонные коробки. Берлога преобразилась. Анна смотрела на просторную комнату.
– Растений не хватает, – вынесла она вердикт.
– Согласен. Сделай кофе.
Она нажала кнопку на аппарате. Егор подошел сзади и обнял. Анна положила свои руки поверх его.
– А что это за салфетница? – спросила она, указывая на стальную квадратную коробку, в которую снизу вставляют бумажные салфетки, доставаемые через отверстие вверху. – Я такую не покупала.
– Это я.
– Для чего?
– Каждый раз, когда у тебя возникнет вопрос, записывай его и клади в эту коробку, – прошептал он.
Анна ощутила тепло его дыхания на макушке.
– Вернусь и отвечу. А я буду собирать свои, и ты на них ответишь. И так будет всегда. Все претензии и вопросы – в коробку.
Развернулась и посмотрела на него с интересом:
– И может, когда-нибудь мы откроем ее и она окажется пустой?
Он кивнул.
Этот мужчина с каждой секундой вызывал у нее все большее восхищение. Можно было бы сказать, что девяносто дней инкубационного периода не закончились и еще рано делать выводы. Что ее восприятие навеяно конфетно-букетным периодом с флером мистики. Но никого она не уважала так сильно, как его. А теперь уважение приправлено восхищением.
– Почему ты так смотришь? – спросил он.
– Неужели такие, как ты, существуют? Это не сон? – озвучила она мысли.
– У меня к тебе тот же вопрос.
Анна приподнялась на носочки и поцеловала его.
– Как мне тебя оставить? – в его голосе звучала нежность.
– Я буду скучать. Неделя пролетит быстро, – успокоила она его и себя.
Егор обнял крепче.
– Ты мое чудо, – прошептал он.
– А ты – мое, – откликнулась она.
Кофемашина сообщила: готово.
– Помнишь, ты говорила, что в книге – это не ты.
Анна кивнула.
– Ты была права: в жизни ты намного лучше.
Взглянула на часы: три. В Киеве десять вечера. Она нажала «Вызов». Абонент ответил после первого гудка.
– Ну ты даешь!
– Вика, прости, что так долго не звонила, – с места в карьер начала Анна.
– Рассказывай уже, – пробурчала подруга.
В отличие от Галы, Вика никогда не тратила энергию на упреки за долгое молчание.