Житейское
Шрифт:
– Ася Хамзаевна!
– жаловалась Полина.
– Ведь она мне может смертность дать! Машины нету. Директорша на школьной машине в область уехала...
Мать отослали домой. Пока фельдшерица пыталась найти машину, машина оказалась уже не нужна. И Нюрку нельзя было трогать. А к утру и вовсе
– Ну, теперь спать, - сказала фельдшерица, затягиваясь которой уже сигаретой за ночь.
– Давай-ка я тебя провожу. И лежать, лежать неделю. Сегодня проснусь - навещу.
– А вы бы мне, Полина Никифоровна, отдали бы это, - попросила Нюрка, указывая в сторону ширмы, из-за которой только что вышла.
– Перестань. Это вроде как нарыв удален.
– Небось, снова девочка?
– Девочка... А впрочем, возьми. Мать закопает. Или нет, я сама до твоего Гаврилы сохраню.
– А он думал, что мальчик... Да где там. От него одни девочки. От пьяниц, говорят, одни девочки либо уродцы какие.
Нюрка пролежала два дня. Мать сходила и удостоверилась, что была бы девочка. Старуха не то чтобы симпатизировала Гавриле, но в спорах и ссорах всегда занимала сторону зятя, так как считала, что строгость для женщины главное. А уж что пьет, так все пьют. На третий день, когда Нюрка поднялась и решила, что хватит лодырничать, из города приехал сосед и сказал, что Гаврила там безобразно напился и арестован на пятнадцать суток.
Старуха шила из голубого ситца платье убогой Зинке, младшей из девочек, которая, ничего не понимая, сидела тут же, на крыльце. и, жмурясь, смотрела на солнце. Посреди двора на черной унавоженной земле, засыпанной желтой соломенной трухой, стоял стол с ручной швейной машинкой, и почти
Нюрка вошла во двор со стороны огородов. Без сил опустилась на колоду, на которой кололи дрова и отрубали головы петухам. Мать продолжала шить.
– Написала, что ли?
– спросила старуха.
– Ну да, - сказала Нюрка.
– Там, значит, так... Здесь находится Куверина Пелагея Ниловна, 1896-1942, находится Куверина Ольга Павловна, 1918-1944, находится Куверин Павел Константинович, 1899-1949, находится Куверин Андрей Павлович, 1925-1956, находится младенец безымянный, 1970.
– Вчера еще надо было сделать, - чтобы хоть что-то сказать, недовольно пробурчала старуха.
– Ничего, мама, - сказала Нюрка.
– Фельдшерица все сделала. Солью она его для сохранности или еще чем...
Старуха бросила шить. Ситец пополз со стола, но старуха успела подхватить его и горой оставила на столе, - так что под ним скрылась и сама машинка.
– Соображаешь, что говоришь? Душу погубила. Вот они, пузыри... Соленого-то в рай кто возьмет?
Нюрка схватилась за голову, обмерла от страха, но тут в окне чему-то засмеялась школьница Люба. Смех был совершенно неуместен и никак не относился к делу, но, может быть, именно поэтому страх вдруг оставил Нюрку. Она посмотрела на весело смеющуюся девочку и не выдержала, тоже улыбнулась. Старуха махнула рукой и снова принялась шить.
1972