Житие и страсть Жоржа Сименона
Шрифт:
— Свои вещи отдашь горничной. Теперь мы покончили с прошлым. У тебя, моя милая, теперь другая жизнь. Другие вкусы. Другая мораль.
Притихшая, она сидела в такси и было не понятно, что за выражение застыло на бледненьком, не тронутым косметикой, лице. Горевала или торжествовала?
9
«За всю мою жизнь мне никогда не приходила мысль играть роль Пигмалиона при женщине, какой бы она ни была, ибо я слишком уважаю человеческую личность… Еще будучи совсем молодым, я видел так много жизней, оборвавшихся трагически,
Я считал, что Ди чувствует себя слабой, беззащитной без всякой опоры, раздираемой противоречивыми желаниями, и это, наверное, объясняло сменяющие друг друга роли, которые она играла, меняясь каждый час так же, как актриса с одинаковой убедительностью переходит от одной героини к другой. Какой–то страх заставлял ее прятаться под разными масками.
Я не хотел ее изменить. А лишь стремился избавить от фальшивых наслоений подлинную Ди. Прав я был? Или не прав? Во всяком случае, я был искренен, но понятие «выпрямитель судеб» не годилось. Цель была более скромная: я хотел помочь Ди вновь обрести свою подлинную личность, ту личность, которую извратило множество случайных мужчин, чрезмерное количество более или менее безумных вечеринок, обилие выпитого виски»
Сименон путается в «показаниях». Влюбился потому, что хотел помочь ей измениться?
Нет, не хотел ее менять, лишь «вернуть к самой себе». Все эти оправдания довольно беспомощны и не делают роль благородного «выпрямителя судеб» в истории с Дениз более понятной. Когда он говорил об оглушительной страсти, это звучало куда правдивей.
— Милый, я буду звать тебя Джо.
— Джо? Только не это. Или ты специально придумала такое распространенное имя, чтобы не забывать своих прежних любовников?
— Но… Джо — это так нежно…
— И может означать что угодно: Джозеф, Джон, Джеффри…
— Но и «Ди» — тоже может относиться к разным именам.
— Поступай, как знаешь!
Она не отступила и он стал «Джо» на много лет. К счастью так называла его только Дениз.
Сент — Маргерит надоел. Внезапно, как и прочие «стоянки». Потянуло к морю на солнышко! Сменив пару морских курортов, они отправляются на автомобиле до Майями — от снега к кокосовым пальмам.
Осели местечке Сент- Джоне — маленьком морском курорте с пустующими казино. Обосновались солидно, с рассчетом на будущее.
Просторная вилла, уроки плаванья у Марка. Дениз учится водить авто. Сим устроился на веранде с видом на море. От виски он решительно отказался, перейдя на пиво. Но и холодное пиво не спасает от жары. Сидя голый за машинкой, обвязав носовыми платками запястья, чтобы пот не попадал на свежие страницы, он аккуратно исполняет свой писательский долг. Издатели получают от него материалы без каких–либо проволочек. Комиссар Мегрэ уже побывал со своими расследованиями в Канаде и в Америке, следуя за автором. За год вышло 8 новых книг.
В основу сюжетов романов Сименона зачастую
Набирает силу и популярный уже во всем мире комиссар Мегрэ. В названиях первых романов о Мегрэ фамилия комиссара отсутствовала. Начиная со сборника 1938 года «Мегрэ возвращается», которым открылся второй период цикла, фамилия комиссара вписана в заголовки. Фигура Мегрэ занимает в романах все более важное место, поэтому Сименон подробней представляет его читателям. Постепенно он расскажет о главных эпизодах личной жизни и служебной карьеры Мегрэ. В «Деле Сен — Флакр» — о его детстве и юности, в «Записках Мегрэ» — о встрече с будущей мадам Мегрэ и женитьбе на ней, о поступлении в полицию и этапах его работы на набережной Орфер.
Мегрэ, как и Сименон — «штопальщик к судеб», сочувствующий простым людям. Он побеждает в борьбе против настоящих преступников, но терпит поражение в борьбе за оступившихся несчастных, затравленных обществом и его законами «маленьких людей».
Хотя Сименон всячески открещивается от сопоставления его с его героем, создается впечатление, что семейной идиллии Мегрэ с простой, безраздельно преданной ему женщиной, автор все же немного завидует. Он и сам не замечает, как стремится приблизить Дениз к образу мадам Мегрэ.
Съездив в Нью — Йорк по делам, он привез подарок Дениз.
— Что это?! — в недоумении рассматривала она содержимое красивой коробки.
— Косы из натуральных волос! Совершенно твоего цвета! — Он приложил волосы к голове Ди.
— У нас будет карнавал?
— У нас будет очаровательная дама Дениз Уимэ с короной пышных волос.
— Боже, носить на голове эту дрянь? На вечеринках?
— Каждый день. Пока у тебя не отрастут собственные, ты будешь приплетать эти. Можешь не сомневаться, косы куплены в лучшем Салоне красоты Нью — Йорка. Поцелуй же меня.
Дениз выдавила благодарную улыбку.
— Поцелуй будет ночью.
Теперь по желанию Жоржа Дениз каждое утро вплетала чужие косы в свои отросшие волосы. «Она больше не красилась, но морской воздух и загар повлияли благотворно: на щеках появился румянец, губы порозовели» — радовался Сименон.
Наивный Жорж! Дениз научилась использовать косметику в минимальных дозах, но так, что бы приукрасить свою смуглую, зеленоватого оттенка, кожу и живить тонкие бескровные губы.
«Способствовало ли ношение кос и отсутствие косметики изменению ее настроения? — задает себе вопрос Жорж. И отвечает: — Да! Но иногда я не знал, было ли это изменение истинным, или речь шла о какой–то новой роли, великолепно сыгранной Дивой»