Житие Сергия Радонежского
Шрифт:
Белоозеро находилось в уделе князя Андрея Дмитриевича Можайского. Очевидно, князь был заинтересован в освоении земель своего удела и христианизации края, в развитии просвещения. Его заботами новые обители обеспечивались многими угодьями, а монастырским поселениям предоставлялись различные податные льготы, они освобождались от дани и пошлин. Помимо этого князь часто посылал в монастыри «доволные милостыни». В 1408 г. Андрей Дмитриевич призвал преподобного Ферапонта в столицу удела, город Можайск, для устройства в версте от города на реке Лужки Рождественского монастыря, который впоследствии получил название Лужецкого Можайского. Здесь Ферапонт и закончил свое земное существование 27 мая 1426 г.
Ученики и воспитанники «школы» Преподобного аввы внесли, таким образом, выдающуюся роль в распространение принципов киновиального жительства. Трудами и подвигами братства основанных ими монастырей совершенствовались правила иноческого делания, создавалась богатейшая письменная культура Средневековой Руси, распространялось христианское просвещение во вновь освоенных землях.
Глава 4. Троицкий монастырь при преемниках Сергия
При Сергии Троицкий монастырь не имел ни земельных владений, ни промысловых угодий [87] , так что Епифаний Премудрый в своем Похвальном слове мог с полным правом сказать о Преподобном: «И ничто же не
87
Единственный подлинный акт о дарении С. Ф. Морозовым Троицкому монастыря половины варницы и половины колодца у Соли Галицкой датирован издателями 1392 годом — последним годом жизни Сергия Радонежского (Акты социально–экономической истории Северо–Восточной Руси конца XIV—начала XVI в. М., 1952. Т. 1. № 3. С. 27). Основанием датировки послужила формула: «дал есмь Святой Троици и старцю Сергею и игумену Никону з братьею». Но в данном случае подразумевается Троицкий монастырь как дом «Святой Троицы и старца Сергия», и никак не имеется в виду живой Сергий. Например, в 1412 г. писец инок Варлаам называл монастырь «обителью преподобнаго игумена Сергиа» (Троиц. № 156. Л. 252), а в 1415 г. троицкий монах Антоний писал в обители «Святыа Живоначалныа Троиця, в устроении преподобнаго игумена Сергеа» (Троиц. № 165. Л. 316). После канонизации Сергия и признания его «чудотворцем» название монастыря приобрело другой вид; ср. формулу пожалований в актах начала XVI в.: «в дом Живоначальной Троице и чюдотворцу Сергию игумену Дософею», «в дом Живоначальной Троице да чюдотворцю Сергею игумену Пам–ве», «в дом Живоначалной Троице и чюдотворцю Сергею игумену Памве з братьею» и др. (Акты Русского государства 1505—1526 гг. М., 1975. №№ 12, 13, 26, 30, 31, 47, 48, 49, 79, 81, 152, 176, 198, 200, 212, 221, 232, 236, 239, 259, 261, 263).
Сходная картина наблюдается и в отношении Кирилло–Белозерского монастыря. В первые годы после смерти Кирилла пожалования предназначались «монастырю Пречистые Богородици, старцеву Кирилову, игумену Христофору» (Акты социально–экономической истории Северо–Восточной Руси конца XIV — начала XVI в. М., 1958. Т. 2. №№ 48, 50, 65), но во второй половине XV в. формуляр принимает другой вид: «в дом Пречистой Богородицы и чюдотворца Кирила игумену Игнатью», «в дои Пречистой чюдотворцу Кирилу в Кирилов манастырь… игумену Серапиону» (там же. №№ 219, 267).
Окончательно датировку рассматриваемой грамоты решает обращение к подлиннику (Архив СПОИРИ, ф. 41 (Н. Г. Головина), оп. 1, № 2). Данная С. Ф. Морозова написана на бумаге, которая по частоте вержеров никак не может относиться к XIV в. По характеру почерка и особенностям бумаги памятник может быть датирован первой половиной XV в., а с учетом упоминания игумена Никона—временем до 1428 г. Поскольку С. Ф. Морозов был ближайшим боярином галицкого князя Юрия Дмитриевича, а последний принимал живейшее участие в канонизации Сергия в 1422 г. и вложил немалые средства в строительство каменного Троицкого собора, то и данную галицкого боярина вероятнейшим образом следует датировать 1422—1428 гг.
88
Образец пастырского послания митрополита Алексия: «К церквам всегда прибегайте, с женами и детми, и что имеете в руках, приносите к церквам и к святым. А священников и мнихов любите и просите молитвы их. Вдовиц и сирот, и полоняников, и странных милуйте и призирайте; иже в темницах, посетите… Иже имете исполнивати се, спасени будете, и не тяжко есть се» (Русская историческая библиотека. Т. VI. Стлб. 171).
89
Клосс Б. М. К изучению традиций книгописания в Троице–Сергиевом монастыре. С. 17—20.
В результате Троицкий монастырь уже при Сергии стал своеобразным центром воспитания монашества и подготовки квалифицированных кадров (игуменов монастырей и епископов) [90] .
Нет прямых указаний о приобретении Троицким монастырем каких–либо владений при игумене Савве (1392—1398 гг.), хотя при нем Сторожевский монастырь села имел.
Политика монастырских властей резко изменилась при игумене Никоне (1399—1428 гг.). Монастырь приступил к широкой скупке пустошей, деревень и сел, получал на них различного рода льготы от великого князя и удельных князей. Ряд земельных владений поступил в виде вкладов «на помин души» [91] .
90
Три постриженника Троице–Сергиева монастыря стали впоследствии епископами: Федор — ростовским, Михаил — смоленским, Григорий — коломенским.
91
О вкладах за первую половину XV в. см.: Акты социально–экономической истории Северо–Восточной Руси конца XIV—начала XVI в. Т. 1. №№ 4, 19, 38, 46, 63, 66, 70, 78, 81, 82, 103, 108, 124, 146. 152, 159, 164, 171, 178, 181, 193, 194 и др. Характерно, что в качестве вкладов дарились целые монастыри со всеми землями, которые к ним «потягли»: это показывает, что вотчинник был полным хозяином в «своих» монастырях (см. №№ 103, 172).
Троицкий монастырь естественным образом являлся молитвенным местом для населения большой округи, включавшей как сам Радонеж, так и соседние Переяславские и Дмитровские волости, так что поток «милостыни» не оскудевал. С 1410 г., после смерти Владимира Андреевича Храброго, Радонеж становится столицей удельного княжества его сына князя Андрея Владимировича (1410—1426 гг.). Новый патрон предоставил Сергиевой обители щедрые податные льготы в своих владениях, а под конец жизни завещал три села, расположенные в непосредственной от нее близости: Княже, Афонасьево и Клементьево — «да на их же земле стоит монастырь» [92] . Примеру князя следовало его окружение: так, радонежский боярин В. Б. Копнин сделал Троицкому монастырю
92
Вкладная книга Троице–Сергиева монастыря. М., 1987. С. 29.
Однако главная заслуга Никона заключалась в предпринятых им огромных организационных усилиях по прославлению памяти основателя Троицкого монастыря — Сергия Радонежского. К счастью, среди учеников Сергия оказался человек, которому поставленная задача оказалась по силам — это был лучший писатель той эпохи, настоящий мастер «плетения словес», Епифаний Премудрый. Я не преувеличу, если скажу, что литературное слово Епифания возвысило Троицкий монастырь из состояния провинциального прозябания, в котором он находился после смерти основателя, до высот общерусской известности.
Первое свое произведение, посвященное Сергию — Похвальное слово «великому старцу» — Епифаний написал к освящению нового храма Троицы и прочел его 25 сентября 1412 г., в день памяти Сергия и 20–летней годовщины со дня его преставления.
Материалы для Жития Сергия Радонежского Епифаний стал собирать почти сразу же после кончины Преподобного (через «год или два») и за 20 лет (т. е. примерно к 1414 г.) написал ряд глав о жизни Сергия. Но еще до этого Епифаний создал «летописную» биографию Сергия и включил в митрополичью так называемую Троицкую летопись. Наконец, в конце 1418 — начале 1419 г., через 26 лет после кончины Преподобного, Епифаний закончил Житие Сергия и написал обширное Предисловие к нему. Повидимому, этот труд явился последним в творческой жизни Епифания Премудрого. Но епифаниевское Житие Сергия оказало решающее влияние на решение вопроса о канонизации Сергия (так же, как его Житие епископа Стефана Пермского явилось основанием канонизации Стефана, а его Слово о житии Дмитрия Ивановича, царя Русского, предрешило канонизацию Дмитрия Донского).
Игумен Никон не ограничился прославлением учителя в письменных памятниках, но предпринял энергичные усилия для его канонизации. Воскресным днем 5 июля 1422 г. состоялось «обретение мощей» Сергия Радонежского, после чего было принято решение о строительстве мемориального каменного Троицкого собора. На празднество собрались вельможи и князья, но главную роль играли брат великого князя, звенигородский и галичский князь Юрий Дмитриевич (крестник Сергия), и сеньер Радонежа князь Андрей Владимирович. Ни одного представителя центральной власти (великого князя и митрополита) на празднестве не было, и состоявшаяся канонизация носила местныи характер [93] .
93
В церковном уставе БАН, Арх. Д. 3, написанном в 1422—1425 годах во владениях Юрия Дмитриевича, в Месяцеслов внесено имя Сергия Радонежского, который назван игуменом «великыя обители Святыя Троица» (л. 52).
Несмотря на свирепствовавшие повсеместно на Руси голод и эпидемии, строительство Троицкого каменного храма велось достаточно быстрыми темпами и к осени 1426 г. здание было воздвигнуто (умерший осенью этого года радонежский князь Андрей Владимирович был похоронен в Троицком монастырском соборе). Мощи преподобного Сергия были перенесены в новый храм, расписанный знаменитыми живописцами Даниилом и Андреем Рублевым. Сам Никон, скончавшийся 17 ноября 1428 г., был похоронен в новой каменной церкви (?), «при гробе» своего учителя святого Сергия.
Помимо возведения каменного Троицкого храма Никон предпринял расширение самого монастыря (об этом говорится в рассказе о чуде с монахом Никоном, который рассек себе лицо при строительстве кельи: см. Третью Пахомиевскую редакцию Жития Сергия). Работы продолжались и при игумене Савве (1428—1432 гг.), так как случившийся за 2 года до смерти Никона пожар уничтожил треть монастырских построек [94] . Можно указать имя человека, руководившего строительными работами в монастыре: в Прологе 1429 г. (РГБ, Троиц. № 715) перечисляются троицкие власти: «Тогда игуменство дръжащу в Сергиеве монастыри кир Саве, строительство же поручено бысть старцу Герману Васкину, келарь же бе тогда Сава Арбузов Чериков» (л. 365 об.). Следовательно, именно Герман (Ермолин) Васкина занимался монастырским строительством и, возможно, возведением каменного Троицкого храма. Любопытно, что Герман приходился родным дядей известному строительному подрядчику второй половины XV века Василию Ермолину (отец которого также был пострижен в ТроицеСергиевом монастыре; о родословии Ермолиных и их связях с Троице–Сергиевым монастырем см. рассказы о чудесах 1448—1449 гг. в Расширенной Третьей редакции Пахомия Логофета).
94
Труды Отдела древнерусской литературы. М. — Л., 1961. Т. 17. С. 199; Зимин А. А. Краткие летописцы XV—XVI вв. // Исторический архив. М. — Л., 1950. Т. 5. С. 27.
Игуменство Зиновия (1432—1445 гг.) охватывает длительный период династического кризиса, вспыхнувшего во второй четверти XV в. При Зиновии Троице–Сергиев монастырь приобретает значительное влияние, его владения растут небывало быстрыми темпами и к середине XV в. в общих чертах складывается основной земельный фонд монастыря. В этот период главными источниками приобретения им земель являлись вклады и пожалования великих и удельных князей и княгинь, а также вотчинников среднего достатка.
Значение Троице–Сергиева монастыря наконец–то оценила центральная власть, и с 30–х годов XV в. началось постепенное превращение монастыря в «государево богомолье». Впервые Василий II приехал в Троицкий монастырь 25 сентября 1432 г. (на Сергиеву память) после возвращения из Орды (не для того ли, чтобы отслужить благодарственный молебен за удачное разрешение спора с дядей Юрием Дмитриевичем из–за великокняжеского стола?), а на следующий день 26 сентября игумен Зиновий получил от князя жалованную грамоту на троицкие села Присеки и Вилгощ в Бежецком Верхе [95] . В другой раз Василий II почтил память Сергия 25 сентября 1439 г., как можно предполагать, исходя из выдачи игумену Зиновию (в сентябре и в самом Троицком монастыре) жалованной грамоты на село Сватковское в Верхдубенском стане Переяславского уезда [96] . В 1438 г. (27 октября), проездом в свои Переяславские владения, монастырь посетила великая княгиня–мать Софья Витовтовна, где и выдала две жалованные грамоты на владения приписного Киржачского Благовещенского монастыря [97] .
95
Акты социально–экономической истории Северо–Восточной Руси конца XIV—начала XVI в. Т. 1. № 74.
96
Там же. № 139.
97
Там же. №№ 132, 133.