Житие Сергия Радонежского
Шрифт:
Вероятно, в 1411 г. Епифаний совершил путешествие в Константинополь в составе свиты московской княжны Анны, сосватанной за византийского цесаревича. Во всякой случае, в сочинении, написанном в 1412 г. (Похвальном слове Сергию), Епифаний вспоминает о посещении им Константинополя, Афона и Иерусалима с живым чувством, свидетельствовавшим о недавних впечатлениях (Тихонр. № 705. Л. 118). Касаясь же темы о распространении славы преподобного Сергия в различных странах, Епифаний вновь возвращается мыслью к местам, которые по всей видимости недавно посетил: «Толико бо Бог прослави угодника Своего не токмо в той стране, в ней же святый живяше, но и в иных градех, и в далних странах и в всех языцехь от моря даже и до моря, не токмо в Царьствуюшем граде, нъ и в Иерусалиме, не токмо едини православнии почюдишася добродетелному житию преподобнаго, но и невернии мнози удивишася благопребывателней жизни его» (Тихонр. № 705. Л. 110 об.).
Материалы для Жития Сергия Радонежского Епифаний, как было сказано, начал собирать почти сразу после кончины Преподобного («через год или два»), записывал собственные наблюдения, опрашивал «древних старцев», келейника, старшего брата Преподобного и за 20 лет (т. е. к 1414 г.) подготовил «свитки», содержавшие ряд глав о жизни Сергия. Около этого времени Епифаний пробует силы в другом жанре и создает своеобразную полусветскую–полуцерковную биографию Сергия Радонежского, жизнь которого он описал на фоне общерусской истории XIV века. Речь идет о так называемой Троицкой летописи, которая к сожалению сгорела в московском пожаре 1812 г., но в значительной мере может быть восстановлена благодаря выпискам Н. М. Карамзина
Повествование Троицкой летописи касается различных сторон жизни Русской земли: народные бедствия, мировые катаклизмы, соперничество князей, военные баталии, строительство храмов, свадьбы и похороны, убийства и грабежи — и на этом фоне выделяется благочестивая жизнь отшельников и истинных пастырей, изо дня в день молящихся Богу о спасении всех христиан. Но ни одному святому не уделяется столько внимания и ни об одном монастыре не говорится с такою подробностью, как о Сергии Радонежском и основанном им монастыре: обстоятельно рассказывается об участии Сергия в основании Высоцкого Серпуховского и Стромынского монастырей, о крещении Преподобным сыновей великого князя — Юрия и Петра и старшего сына удельного князя Владимира Андреевича — Ивана, о дипломатической миссии старца в 1385 г. к рязанскому князю Олегу, прослеживается судьба сергиевых постриженников — Афанасия Высоцкого и Федора Симоновского; летопись упоминает даже о таких фактах внутримонастырской жизни, как болезнь «святого старца» в 1375 г., смерть в 1384 г. троицкого келаря Ильи, а в 1388 г. троицкого монаха Исакия Молчалника — в последних случаях с пространными панегирическими характеристиками. Под 1392 г. помещено известие о кончине Преподобного, сопровождающееся Похвалой Сергию на 20 листах, явно несоразмерной с объемом всего летописного свода, в котором на 370 листах изложена вся история от «потопа» до 1408 г. (подробнее см. в 3 части). Эта Похвала Сергию является, очевидно, Похвальным словом Сергию 1412 г., из чего следует, что и сама Троицкая летопись составлена не ранее этого года.
Имеются основания думать, что в 1414 г. Троицкая летопись уже существовала [159] . Дело в том, что в 1414 г. для надвратной церкви св. Владимира в Новгородском Детинце был переписан сборник житий святых, память которых празднуется 15 июля (т. е. князя Владимира и Кирика и Улиты). В начале XIX в. сборник принадлежал известному собирателю древних рукописей графу А. И. Мусину–Пушкину, но погиб в пожаре 1812 г. Однако, еше до этого сборник был подробно описан [160] и с него были сняты копии, одна из которых опубликована В. И. Срезневским [161] . Наше внимание привлекает в этом сборнике «Слово о Законе и Благодати» в особой редакции, где в текст «Слова» вставлен фрагмент из Повести временных лет под названием «Пророчество» [162] . При сравнении фрагмента с летописями, отражающими Троицкую (именно — с Владимирским летописцем и Погодинской летописью), выясняется несомненная их близость. Так, чтение Мусин–Пушкинского списка «всими негодованьи вашими» [163] совпадает с Владимирским летописцем и Погодинской летописью [164] , а Лаврентьевская, Ипатьевская и Новгородская 1–ая дают чтение «твоими» [165] . Во фрагменте читается: «Се дева в чреве приемлеть» [166] , так же во Владимирском летописце и Погодинской летописи (а также в Новгородской 1), а в Лаврентьевской и Ипатьевской: «Се девица в утробе зачнеть» [167] .
159
Считается, что на более позднее время составления Троицкой летописи указывает сообщение под 1405 г.: «Тое же весны почаша подписывати церковь каме–ную святое Благовещение на князя великаго дворе, не ту, иже ныне стоит, а мастеры бяху Феофан иконник Грьчин, да Прохор старец с Городца, да чернец Андрей Рублев, да того же лета и кончаша ю» (Приселков М. Д. Троицкая летопись. М. — Л., 1950. С. 459). Хотя новый храм Благовещения создан был в 1416 г. (см. Львовскую и Софийскую II летописи), но замечание «иже ныне стоит» не обязательно должно относиться ко времени после 1416 г.: «стоять» церковь могла уже в 1413—1414 гг., тем более, что 5 мая 1415 г. в городе Москве случился сильный пожар, который мог повредить строящееся здание, и его поэтому пришлось переделывать (во время пожара сгорело 13 церквей —см. Тверской сборник). С момента сооружения храма до его освящения вообще могло пройти значительное время (так, Успенский собор Киево–Печерского монастыря закончен был в 1077 г., а освящен лишь в 1089 г.!).
160
Оленин А. Н. Письмо о камне Тмутороканском. СПб., 1806.
161
Срезневский В. И. Мусин–Пушкинский сборник 1414 года в копии начала ХIХ–го века. СПб., 1893.
162
Фрагмент от слов «Первое же нача пророчьствовати Иосеи» и кончая словами «И много пророчьствоваша о нем, и еже събысться все».
163
Срезневский В. И. Мусин–Пушкинский сборник 1414 года в копии начала ХIX–го века. С. 45.
164
ПСРЛ. М., 1965. Т. 30. С. 30; ПСРЛ. М. — Л., 1962. Т. 27. С. 203.
165
ПСРЛ. Л., 1926. Т. 1. Вып. 1. Стлб. 98; ПСРЛ. СПб., 1908. Т. 2. Стлб. 85; Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М. — Л., 1950. С. 143.
166
Срезневский В. И. Мусин–Пушкинский сборник 1414 года. С. 48.
167
ПСРЛ. Т. 1. Стлб. 100; Т. 2. Стлб. 87.
Таким образом, имеется основание считать, что в «Слово о Законе и Благодати» Мусин–Пуикинского сборника вставлен фрагмент из Троицкой летописи. Конечно, Троицкой летописью мог пользоваться не обязательно Епифаний Премудрый (ее создатель!), но присутствие «Слова о Законе и Благодати» эту вероятность (авторства Епифания) увеличивает, поскольку Епифаний Премудрый был знаком со «Словом» и использовал его при написании Жития Стефана Пермского [168] .
Более определенные данные об участии Епифания в составлении сборника житий святых и служб на 15 июля извлекаются из жития Кирика и Улиты. Житие сопровождается авторскими предисловием и послесловием, из которых узнаем, что некое «преподобство» заказало автору написать «Мучение святого Кирика и матери его Улиты» и для этого послало свои «книгы»: «Повелевшю твоему преподобьству, честными твоими книгами, нашему оканьству възискати словущаго мучения, реку же Курикова и того матери Иулиты, … поведають быти списану мучению ею, но суть в нем словеса смешена, нечиста и бещинна…, да аще есть кде изъобрести истовое мучение ею, то послати твоему преподобьству. Аз же приим твоя книгы и почет, велми ся попекох о повелении твоемь и с многом потщаниемь приим рукама мучение святою Курика и матере его Иулиты, и разгнув, почтох c великым и ск(о)ропытанием и обретох тя истину глаголавшя, преподобне отче… И ее послах боголюбивей души вашей, яже предадите верным человеком, и иже доволни будуть и ины научити и известити…» [169] .
168
Откуда
169
Срезневский В. И. Мусин–Пушкинский сборник 1414 года. С. 80—81, 87.
«Преподобство» обратилось к автору, как к опытному книжнику и авторитетному агиографу, способному разобраться в различных версиях и отличить «бесчинные» тексты от истинных. Это вполне согласуется с известными данными о Епифании Премудром, его энциклопедической образованности и авторитетности его трудов (Житие Стефана, Похвальное слово Сергию, Троицкая летопись). Изложенное наблюдение подкрепляют стилистические параллели:
| Мучение Кирика и Удиты | Сочинения Епифания Премудрого |
| нашему оканьству; | аз окаанный, сими оканьствии [170] ; Окаю ли свое окаанство, аз окаанный [171] ; аз окаанный [172] ; |
| и разгнув, почтох с великым и жоропытанием; | И аще хощеши распытовати, разгни книгу… и прочти [173] , и куюждо разгнет книгу, ту абие добре чтый [174] ; |
| послах боголюбивей души вашей; | вашихь боголюбивых душь [175] ; |
| иже доволни будуть и ины научити | доволни бо суще и иныхь научии |
| и известити. | ти… и известити [176] . |
170
Житие святого Стефана епископа Пермского, написанное Епифанием Премудрым. С. 101, 107, 111.
171
Похвальное слово Сергию: Тихонр. № 705. Л. 106 об., 118.
172
Житие Сергия Радонежского: МДА, № 88. Л. 276 об.
173
Приселков М. Д. Троицкая летопись. М. — Л., 1950. С. 439.
174
Житие Сергия Радонежского: МДА, № 88. Л. 295 об.
175
Похвальное слово Сергию: Тихонр. № 705. Л. 107.
176
Там же. Л. 113.
Мусин–Пучкинский сборник написан в конце 1414 г. [177] , следовательно, составление Епифанием Премудрым сборника житий святых на 15 июля с использованием Троицкой летописи датируется 1412—1414 гг. В «преподобстве», заказавшем Епифанию сборник житий святых, необходимо видеть влиятельного церковного деятеля Новгорода Великого. И здесь следует вспомнить о знакомстве Епифания с образованным новгородским книжником, Юрьевским архимандритом Варлаамом, который в 1412 г. приезжал в Троице–Сергиев монастырь, переписал там Лествицу (Троиц. № 156) и отметил освящение нового Троицкого храма 25 сентября 1412 г. (см. предыдущую главу). Следует добавить, что списки с текстом указанного сборника связаны в основном с Новгородом Великим.
177
В записи писца говорится о «зиме» 6922 г., что подразумевает зиму 1414—1415 гг. При этом упоминается о пострижении владыки Иоанна в схиму 17 ноября 1414 г. и смерти посадника Кирилла Дмитриевича, но не говорится об уходе Иоанна с владычества, что случилось 20 января 1415 г.
В 1415 г. Епифаний находился в переписке с тверским «другом» Кириллом, у которого писатель гостил в грозную зиму 1408—1409 гг., во время Едигеева нашествия. Епифаний вспоминает о годах, проведенных в Москве, о встречах с знаменитым живописцем Феофаном Греком и рассказывает о судьбе созданного Греком изображения константинопольского храма св. Софии. «Ты же тогда таковый храм написанный видел, — напоминает Епифаний о событиях 1408 г., — и за 6 лет воспомянул ми в минувшую зиму сию своим благоутробием». Этого Кирилла следует отождествлять с тверским игуменом Кириллом («отче отцемь»), заказчиком Повести о преставлении князя Михаила Александровича (полностью Повесть читается в Новгородской IV летописи, в Софийской 1 — без Предисловия). Атрибуция Повести (вернее, Предисловия к Повести) Епифанию Премудрому убедительно проведена А. Д. Седельниковым [178] .
178
Седельников А. Д. Из области литературного общения в начале XV века. С. 159—176.
Таким образом, можно говорить о существовании в начале XV в. высокоэлитного кружка российских интеллектуалов, находившихся в переписке, литературном общении и связанных книжными интересами. О широкой начитанности Епифания Премудрого, о его богатой личной библиотеке (книг, в значительной части им же и переписанных) говорить не приходится. Кирилл Тверской живо интересовался епифаниевскими рукописями, в том числе Евангелием, содержавшим копии рисунка Феофана Грека. Владел собранием книг и Новгородский архимандрит Варлаам: некоторые из них он присылал Епифанию в Троицкий монастырь, другие же сам переписывал (Троиц. № 156). Выше мы убедились, что Кирилл Тверской и Варлаам Новгородский выступали в качестве заказчиков литературных произведений Епифания. Но существуют материалы, позволяющие точнее представить облик епифаниевских «друзей».
Известна так называемая «тверская переработка» (по определению М. Д. Приселкова) Троицкой летописи, доводящая изложение до 1412 г. и отразившаяся в Рогожском летописце и Симеоновской летописи. Переработка заключалась в прибавлении к тексту московской летописи тверского материала и в коренной переделке в протверском духе всех событий конца XIV — начала XV в. Теперь в Рогожском летописце имеется пропуск в изложении 1402—1408 гг. (в Симеоновской он заполнен текстом Московского свода 1479 г.), но указанный пропуск образовался в результате перераспределения известий между «переработкой 1412 г.» и Тверским сборником. Вообще, это специальная тема исследования, сейчас же достаточно заметить, что Повесть о Плаве Тверского сборника полностью однородна стилистически и идейно с Повестью о Едигеевом нашествии и другими статьями Рогожского летописца и Симеоновской летописи (та же терминология, то же восхваление «старчества» и осуждение «юных бояр», и др.), более того — краткая заметка Рогожского летописца под 1409 г. о «преже бывшем» знамении в Коломне ориентируется, очевидно, на подробный рассказ об этом событии Тверского сборника под 1408 г. [179] Если мы заполним пробел в изложении событий 1402—1408 гг. Рогожского летописца соответствующими статьями Тверского сборника, то получится цельная картина исторического развития русских княжеств в конце XIV — начале XV в., изложенная с протверских позиций. Тверской идеолог критиковал ошибки Москвы и старался оправдать политику тверского нейтралитета, проявившуюся в событиях 1407—1408 гг.
179
ПСРЛ. Пгр., 1922. Т. 15. Вып. 1. Стлб. 183; ПСРЛ. СПб., 1863. Т. 15. Стлб. 479.