Житие старца Паисия Святогорца

Иеромонах Исаак

Закупив древесину, отец Паисий сам сделал двери, окна, стасидии, столы и многое другое. Также он поменял крышу над церковью, устроил братские кельи, архондарик, резервуар для воды. Выполнял Старец и другие работы.

Сестра Старца, Христина, вспоминает: «Монастырь был полуразрушен. Я приходила помогать. Когда мы пришли первый раз, то привезли с собой немного вещей на муле. Более-менее целыми оставались одна комната, кухня и еще одно помещение возле самых ворот, однако он сделал себе крохотный сарайчик из досок. В этом сарайчике поместиться можно было только сидя — а лежа уже никак. Я ему говорю: "Как же ты здесь будешь жить? Ведь тебя мыши съедят!" А он отвечает: "Если придет какой посетитель, то у него будет комната, чтобы остановиться". Продукты

он мне возвращал. "Уноси, — говорил, — а то их мыши съедят". В этом сарайчике он и прожил до тех пор, пока в монастырь не пришли еще два отца, и тогда уже они устроили себе три небольших келейки. Еще позже он устроил келью в углу монастырской ограды и жил в ней».

Господин Майпас рассказывал: «Отец Паисий был превосходным плотником. Он положил много трудов на то, чтобы восстановить разрушенный монастырь. Он был болен, но усердно держал пост, никогда не давал себе послабления».

А вот свидетельство господина Иоанна Хаджирумбиса: «Посетив Старца в Стомионе, мы увидели, как по-хозяйски он все сделал в монастыре. Его работа вызывала восхищение. Он рассказал нам о том, что река, текущая ниже монастыря, зимой становится очень бурной и трудно перейти на другой берег. Мы предложили ему свою помощь. Он своими руками сделал опалубку для мостика, потом пришли восемь человек и помогли ему залить бетон».

Уважение к монастырю

Старец не только тратил время и силы на строительство, но своей добродетельной жизнью и рассудительными советами внушал паломникам уважение к монастырской святыне.

Во-первых, на возвышенном месте правее от входа в обитель он вырыл могилу, поставил над ней крест, каждый день зажигал перед ним лампадку и кадил ладаном. Он делал это и для того, чтобы помнить о смерти самому, но главным образом, ради мирских людей, чтобы они, видя перед собой могилу, не могли развлекаться на этом месте.

Прекратились пирушки и танцы, которым прежде предавались возле обители жители Коницы. Старец считал недопустимым, чтобы люди развлекались рядом с храмом, в котором совершается служба. Только на престольный праздник он оказывал мирянам снисхождение и позволял накрывать напротив монастыря, под буками, возле источника, праздничное угощение. Старец благоустроил это место и огородил его досками от ветра. Однако пить спиртные напитки пришедшим на праздник он не позволял. Как-то раз кто-то нарушил его запрет, принес с собой емкость с узо [58] и за деньги разливал людям. Догадавшись, что происходит, Старец спросил: «Что у тебя в бутыли?» — «Вода», — ответил тот. «Вода есть и в источнике», — сказал Старец и толкнул ногой стоявшую на краю обрыва бутыль. Та полетела вниз — к реке Аос.

58

Греческий сорт анисовой водки.

Ниже монастыря, немного не доходя до цементного мостика, в месте, которое называлось Гаврос, Старец повесил две таблички со стрелочками. На одной, указывавшей путь к монастырю, было написано: «К священной обители Стомион — благоприлично одетые», а на другой, указывавшей направление к реке: «К реке Аос — неприлично одетые». Особенно Старец был против того, чтобы в монастырь входили нескромно одетые женщины. У дверцы, ведущей в алтарь, он также повесил табличку: «Запрещается вход мирянам».

Как-то раз — дело было в пятницу — в монастырь поднялись мирские люди. Взяв в обители сковороду, они развели за монастырскими воротами костер и стали жарить рыбу, которую принесли с собой. Сначала Старец их не заметил, потому что был занят. Но, узнав, что происходит, он возгорелся божественной ревностью, вышел за ворота, взял сковороду и вместе с рыбой выбросил ее в пропасть [59] .

В обрыв

за святыней

59

Из этого случая видно, какое большое значение Старец прида­вал посту. Рыбу и пищу с растительным маслом по средам и пятни­цам в Греции не едят не только монахи, но даже и многие благого­вейные миряне.

Однажды Старец нес в монастырь святые мощи. Они находились в мощевике, привязанном ремнями к плечам Старца. В месте, которое называется «Большая лестница», ремень оборвался и мощевик полетел в обрыв. От сильной любви и благоговения ко святым мощам Старец немедленно, без малейшего колебания, прыгнул в пропасть вслед за мощами. О себе он в этот момент не подумал. Мощевик катился вниз, ударяясь о скалы. В конце концов Благодатью Божией Старец остался целым и невредимым — на нем не было ни царапины. Мощевик со святыми мощами также остался невредимым, тогда как металлический ящик наподобие сейфа, в который он был вложен, — весь смялся от ударов. Обрыв был настолько глубоким и крутым, что Старец не мог подняться на тропу в этом месте. Ему пришлось долго выбираться, идя по берегу.

Обретение мощей преподобного Арсения

В тот самый год, когда Старец пришел в Стомион, он решил обрести мощи преподобного Арсения Каппадокийского. С кончины Преподобного прошло уже более тридцати лет, и его останки еще покоились на кладбище острова Керкира (Корфу). Поручив заботу о монастыре своему брату Рафаилу, в октябре 1958 года Старец поехал на Керкиру. Там он стал искать своего старого друга и сослуживца Пантелиса Дзекоса и застал его в мастерской за работой. Господин Пантелис не узнал отца Паисия и, не отрываясь от работы, спросил: «Отче, что Вам угодно?» Старец ничего не ответил. «Может быть, я чем-то могу быть Вам полезен?» — снова спросил господин Пантелис. «Вот этим», — ответил Старец и показал ему два своих больших пальца. Тогда, узнав своего друга и спасителя, господин Пантелис, полный радости и волнения от неожиданной встречи, стал его обнимать и целовать.

Приведя Старца в дом, он велел матери и супруге накрывать богатый стол и стал просить Старца доставить ему радость и остановиться в его доме. «Я тебе эту радость доставлю, — ответил Старец, — но и ты тоже доставишь мне одну радость». — «Сколько хочешь». Тогда Старец попросил поставить ему только тарелку вареной травы, которую он «заправил» двумя-тремя каплями растительного масла. Кроме этой травы и двух-трех маслинок, он ничего не съел.

Старые друзья легли спать в одной комнате. Господин Пантелис делал вид, что спит. Ночью отец Паисий трижды приподнимался, глядел, спит ли его друг, потом вставал, опускался на колени возле кровати и молился.

Утром, когда они пошли на кладбище, начался проливной дождь. «Не бойся, — сказал Старец, — пока мы будем идти, дождь перестанет». И действительно, дождь делался все тише и тише, пока не перестал совсем.

Во время обретения мощей Старец омывал останки преподобного Арсения вином и водой, обертывал их белыми тряпочками — кусками чистой простыни и складывал в черный кофр, наподобие чемоданчика. Была найдена и пряжка от пояса преподобного Арсения. В какой-то момент отец Паисий поскользнулся и упал на господина Пантелиса. Чтобы удержаться, тот оперся рукой о стену [60] .

60

Господин Пантелис запомнил это место стены, ставшее ориен­тиром, по которому он через 37 лет показал высокопреосвященнейшему митрополиту Керкиры Тимофею место, где находилась могила преподобного Арсения, для второго обретения мощей Преподобно­го, совершившегося в субботу 8 августа 1995 года (н. ст.). Тогда были обретены часть правой ноги с пальцами и шесть позвонков преподобного Арсения.