Житие старца Паисия Святогорца

Иеромонах Исаак

Основание исихастирия

Находясь в больнице, Старец познакомился и духовно сблизился с несколькими благоговейными и монахолюбивыми девушками, которые навещали его и дали кровь, необходимую во время операции. Старец, по долгу благодарности, впоследствии духовно помогал им всем, чем мог. Он говорил, что свой долг по отношению к ним он ощущал, как бы «кожей», так сильно, как ощущают желание снять власяницу, надетую на голое тело, — так образно Старец передавал свое сильное желание воздать добром за сделанное ему добро. Старец помог этим девушкам найти подходящее место для монашеской жизни. Так и был основан известный исихастирий [85]

святого Иоанна Богослова в Суроти, недалеко от Салоник. Впоследствии, до самой кончины, Старец духовно руководил сестрами исихастирия, там же, после кончины, он оставил и свое многострадальное тело. Приняв от сестер кровь, он дал им дух — то есть оказал духовную помощь.

85

В данном случае: монастырь, расположенный на частной зем­ле и пользующийся почти полной независимостью от епархиаль­ного архиерея.

* * *

Возвратившись из больницы в скит, Старец продолжил свой любочестный подвиг. Братьев в скиту стало больше. Скитская жизнь с общими обязанностями и попечениями усилила его желание большего безмолвия. Но уходить из Иверского скита было необходимо главным образом потому, что после операции надо было обязательно сменить климат и жить в сухом месте. Старец отца Паисия, батюшка Тихон, посоветовал ему перейти на Катунаки. «Надо оказать послушание Старцу», — сказал отец Паисий и, взяв 11 июля 1967 года отпускной билет, удалился на Катунаки.

глава десятая

НА ПУСТЫННЫХ КАТУНАКАХ 

В бедной Ипатьевской каливе

Итак, взыскуя возлюбленное безмолвие, а также по причине расшатанного здоровья, отец Паисий перешел на Катунаки и поселился в Ипатьевской каливе, в местности, называемой Влахика, над кельей Данилеев.

В письме от 18 сентября 1967 года он писал: «Слава Богу, я чувствую себя очень хорошо. Одышка меня не беспокоит, ведь я могу открывать окно и днем и ночью — потому что здесь нет сырости. Соседей у меня тоже нет».

Калива, где поселился Старец, была бедной хижиной без храма — с небольшим колодцем и тремя каменными террасами на прилегающем участке. В нескольких метрах от главной каливы была еще одна — совсем маленькая, обитая жестью. Эта вторая каливка имела особое благословение, потому что в свое время в ней подвизался Старец Ефрем по прозвищу «Окаянный» [86] . Отец Паисий часто приходил туда молиться и чувствовал благодатную намоленность этого места. В ста метрах выше была пещера — в древности она служила прибежищем разбойникам, — в которой также подвизался Старец Ефрем.

86

См.Старец Паисий. Отцы-святогорцы и святогорские исто­рии.

Жизнь на Катунаках была безмолвной, беспопечительной и очень бедной. Старец занимался рукоделием — вырезал на кипарисовых дощечках Распятия с предстоящими Божией Матерью и святым Иоанном Богословом. Немногие из этих иконок он продавал, чтобы иметь какие-то средства на пропитание, но по большей части раздавал их в благословение. Также он раздавал в благословение прессованные иконки, которые тоже делал сам.

В это время он извлек из могилы останки своего предшественника, румынского монаха Старца Ипатия.

Когда Старец помогал отцам Данилеевской кельи во время их престольного праздника, среди других помогавших был один монах из Кавсокаливитского скита. На него произвел большое впечатление неизвестный ему монах (это был отец Паисий), который ловко и расторопно помогал отцам, справляясь с работой за

двоих или даже за троих. Он трудился молча, творя молитву, совсем не присаживаясь отдохнуть.

Однажды, плывя на кораблике из Дафни в Катунаки, Старец Паисий подошел к монаху, которого видел впервые, со смирением поклонился и обратился к нему по имени. Это был великий карульский подвижник Старец Гавриил, который, в свою очередь, рад был познакомиться с отцом Паисием, так как уже слышал про аскета, живущего в местности Влахика. Два подвижника отошли в сторонку и с искренней любовью и задушевностью духовно беседовали. Позже отец Паисий рассказывал: «Старец Гавриил был настоящий подвижник, но у Старца Петра (Петракиса) [87] было что-то особенное. Он отличался какой-то духовной нежностью».

87

См.Старец Паисий. Отцы-святогорцы и святогорские исто­рии.

Живя на Катунаках, Старец Паисий познакомился и с другими отцами, пришедшими в высокую духовную меру.

Подарки подвижнику

Больным и стареньким монахам отец Паисий разносил «благословения» — одежду и продукты. Один пожилой монах повесил на двери своей каливы записку: «Не беспокойте меня. Я стар и немощен». Он не хотел ни от кого ничего принимать. Однако отцу Паисию удавалось убедить его принимать от него благословения следующими словами: «Бери, Геронда, бери. Ведь ты и немощен, и стар».

Однажды отец Паисий посетил катунакского монаха Старца Савву и оставил ему кое-какие благословения. Уходя, он спросил Старца, в чем тот нуждается. Старец Савва ответил, что у него нет маек. Возвращаясь в свою каливу, отец Паисий встретил паломника, который шел к нему и нес в подарок сверток. Развернув сверток, отец Паисий поразился Промыслу Божию. В свертке были майки, которые отец Паисий тут же, вернувшись, отдал Старцу Савве.

Бесноватый

«Однажды, — рассказывал Старец, — поднимаясь в каливу основательно нагруженный разными вещами, я встретил мирянина из Трикалы [88] , который вызвался мне помочь. Этот несчастный был бесноватым. По дороге бес стал его мучить, и он упал на тропинку. Когда я перекрестил его крестом от четок, бесноватый схватил мою правую руку и начал гнуть ее так сильно, что чуть не сломал. Я переложил четки в левую руку и снова перекрестил его со словами: "Во Имя Господа нашего Иисуса Христа, изыди, нечистый душе". Он тут же успокоился и попросил у меня прощения». Рассказав эту историю, Старец с особым чувством добавил: «Четки имеют великую силу — ого-го какую!»

88

Город в Фессалии.

Нищета Старца

Однажды, сидя во дворе своей бедной каливы Старец заметил неизвестного, который прятался в лесу и следил за ним. Было похоже, что этот человек ищет удобного случая, чтобы обворовать келью Старца.

Подумав, Старец сказал себе: «Должно быть, несчастный испытывает нужду». Не медля ни минуты, он ушел из каливы, оставив дверь открытой. Вор свободно зашел внутрь, но, к своему огорчению, не нашел в жилище Старца ничего «достойного» воровства, а лишь соломенный матрац и несколько предметов самой ничтожной стоимости. «Хотя, — рассказывал Старец, — вор и был человек дикий, неотесанный, но увиденное тронуло его сердце. Потом он уже сам принес мне продуктов». Раскаявшись, вор попросил у Старца прощения, и тот простил его от всего сердца.