Житие старца Паисия Святогорца

Иеромонах Исаак

Прельщенный монах

Как-то раз к Старцу пришел прельщенный монах. Он положил себе правилом никогда не пить воды. Прелесть — очень страшная болезнь и исцеляются от нее с большим трудом. Однако Старец с рассуждением нашел способ помочь прельщенному. «Я принес ему угощение: лукум и воду, — рассказывал Старец, — а он мне заявляет: "Я воду не пью". Я понял, что он в прелести и отвечаю: "Я не говорю, чтобы ты выпил целый стакан. Выпей, если хочешь, только один глоточек".

Зная, что сейчас произойдет, я приготовил полное ведро воды, и все случилось точно так, как я ожидал. Собираясь выпить всего один глоток и взяв в руки стакан, он осушил его залпом. Потом, словно его жгло, он попросил еще один

стакан воды, потом еще, и в конце концов выпил ведро почти целиком».

Правило, которое положил для себя прельщенный монах, имело отправной точкой гордость, и естественно, что в этом эгоистическом «подвиге» он и получал бесовскую помощь. Однако, как только монах оказал послушание Старцу и смирился, бесовское содействие прекратилось, и он уже не мог выполнить своего эгоистичного обета.

Сострадая больному

Ставроникитский монах отец Афанасий (в миру Евфимий Склирис) родился в Коринфе в 1930 году. Окончив юридический факультет университета, он поступил послушником в монастырь на Синае, где и познакомился со Старцем Паисием. Затем, вслед за Старцем, он приехал на Афон и в декабре 1968 года поступил в братство Ставроникитского монастыря. Отец Афанасий был великосхимником, членом Духовного Собора и представителем монастыря в Священном Киноте. Старец особенно любил отца Афанасия, потому что тот отличался послушанием. Когда отец Афанасий заболел, его положили в Народную афинскую больницу. Врачи диагностировали в его легких обширные метастазы, происходившие от старой опухоли, при оперировании которой отцу Афанасию был удален один глаз. Ему делали частые проколы, выкачивали жидкость, которая собиралась вокруг легкого, он тяжело дышал и время от времени задыхался. Узнав о состоянии больного, Старец Паисий решил поехать в Афины, чтобы его поддержать.

Господин Панагиотис Дроситис, почетный председатель Апелляционного суда, имевший благословение целый месяц принимать Старца у себя в доме, рассказывает: «Старец приехал ко мне поздно вечером. Чтобы он чувствовал себя свободно, я поселил его в отдельной комнатке, отделявшейся от моей спальни раздвижной прозрачной дверцей. Старец не заметил этой дверцы, и, пока я не заснул, мне пришлось стать невольным свидетелем того, как он с состраданием молился Христу и Божией Матери о болящем отце Афанасии, прося об его исцелении.

По всей вероятности, этой ночью ему было какое-то видение, потому что уже со следующего утра он начал говорить о том, что отец Афанасий нас покинет. Он говорил об этом так, словно получил ясный ответ на настойчивую молитвенную просьбу предыдущей ночи. Когда я сказал Старцу о том, что спал в смежной комнате, он был застигнут врасплох и стал явно волноваться, словно не желая, чтобы кто-то узнал о том, что происходило ночью, и о том, что ему было открыто. В то же самое утро мы поехали в больницу к отцу Афанасию. Старец уделял внимание не только ему — но духовно утешал и укреплял остальных больных, посетителей и сотрудников больницы. Узнав о состоянии отца Афанасия, Старец попросил лечащих врачей, чтобы они рассказали больному о том, что его положение очень серьезно. Узнав от врачей правду, отец Афанасий сначала впал в задумчивость и расстройство. Однако общение со Старцем Паисием и его духовная поддержка не дали этому состоянию затянуться надолго. Отец Афанасий воспрял духом и из умирающего больного превратился в проповедника жизни — несмотря на то что состояние его здоровья становилось все хуже и хуже.

Старец Паисий приходил в больницу каждый день. Его присутствие превратило больничные палаты, коридоры и лестничные площадки в подлинные лечебницы душ. Врачи и медсестры, больные и многие телесно здоровые люди всех возрастов спешили к Старцу за благословением, укреплением и разрешением своих затруднений. На всех в изобилии произливалась его любовь. Но и сам Старец искал и находил возможности оказать любовь ближним.

Я помню, как Старец делился последним с больными бедняками. Также помню, как он переживал и молился за одну молоденькую девушку, нравственно сбившуюся

с пути, и как он был рад, получив внутреннее извещение о том, что это создание Божие в конце концов выходит на правильный путь.

Усталый, он возвращался домой поздно вечером, после трудного дня, полного забот о ближних. Часто люди, которые не могли встретиться со Старцем в больнице, приходили и сюда. Не помню ни одного случая, когда Старец показал бы другим, что он устал и измучен. Напротив: он был радостен, весел и шутил в своем известном стиле. Я до сих пор храню одну из его шутливых записок, которые он оставлял мне каждый день в знак благодарности, чтобы сохранить меня в радостной атмосфере.

Наконец, Старец убедился в том, что больной отец Афанасий укрепился, утвердился в вере и — несмотря на свои телесные страдания — преобразился в светлого проповедника жизни, укреплявшего и радовавшего других больных и даже тех, кто приходил его навестить. Старец уехал из Афин, однако не прекращал общаться с отцом Афанасием посредством писем, полных тепла и любви, которые посылал больному через меня. У меня осталось последнее из этих писем, уже не заставшее отца Афанасия в живых. В письмо отец Паисий вложил фотографию Старца Тихона.

Кончина отца Афанасия была чистой и освященной. Потом отец Паисий рассказывал мне, что, когда тело отца Афанасия привезли на Афон, на пристань монастыря Ставроникита, его лицо было настолько радостным и спокойным, что если бы Старец не стеснялся тех, кто находился рядом, то он закричал бы в голос — от радости и славословия Благому Богу».

Отец Афанасий почил о Господе 6 мая 1972 года. Сам Старец рассказывал о кончине своего друга-сподвижника так: «Сперва у отца Афанасия возникла опухоль — так называемая меланома [99] . Она разрослась, но он жил несколько лет. В последние годы опухоль дала метастазы на легкие, и отца Афанасия вновь положили в больницу. Месяц я жил недалеко от больницы — в доме моих знакомых и два раза в день его навещал. Вскоре после того, как я уехал из Афин, он умер. Я узнал об этом заранее — из одного видения и в день его кончины сказал: "Сегодня отец Афанасий скончается". Потом его тело привезли к нам в монастырь. Когда я его увидел, мной овладела печаль. Это была печаль за прошедшее. За те годы, которые мы прожили вместе. За те годы, на которые мы разлучаемся — пока Господь не призовет к себе и меня. И вот — когда я воздавал ему последнее целование — он мне улыбнулся! Да, в утешение, по Промыслу Божию».

99

Злокачественная опухоль преимущественно кожи (а также сетчатки глаза, мозга, слизистых оболочек), развивающаяся из кле­ток, продуцирующих темные пигменты.

Рясы и масличное дерево

В то время — около 1972 года — в Греции обсуждался вопрос перемены священнических одежд. Некоторые из клириков хотели взять у Старца Паисия благословение не носить рясы. Один из таких священников-модернистов приехал к Старцу и стал его уговаривать: «Но ведь не ряса делает человека священником! Предпочтительнее, чтобы священники ходили без ряс, потому что таким образом им легче найти подход к людям...» — и другие подобные глупости. Старец так и не смог убедить этого модерниста изменить свое мнение и в конце беседы сказал: «Ладно, приходи завтра, и я дам тебе ответ».

Ночь Старец провел в молитве, а утром, когда пришел священник, Старец показал ему одно масличное дерево, с которого нарочно содрал кору. На верхушке Старец оставил несколько подстриженных веточек, так что все дерево было некоторым образом похоже... на священника без рясы, с реденькой, подстриженной бородкой. «Ну что, — спросил Старец, — нравится тебе это дерево с содранной корой? Вот так же, как дерево, выглядят и те священники, которые не носят рясу». Эти слова поразили священника, и он ушел, благодаря Старца, который простым примером смог убедить его оставить свои мирские воззрения.