Житие, в стреляющей глуши - страшное нечто...
Шрифт:
Он обошёл ряды, где торговали продуктами: задержался у торговцев сахарином. Затем взошёл на паперть смоленского собора, где пообщался со старушкой в церковной лавке, купил четыре свечки грубого серого воска. Он установил их поочередно в таком порядке: возле иконы Святого Александра Невского, Пантелеймона Целителя, Божьей Матери и Христа Спаса.
При выходе из собора к нему подошёл малыш лет 7-10 в ношенной курточке из германского френча и в вылинявшей, видавшей виды будённовке.Ни много-ни мало, но - попросил на семечки... Васька усмехнулся и сунул ему в руку с чёрными
Покружив по рынку до 11-50 т сверившись с командирскими часами-компас, Васька, он же Спицин, решительно забросил вещмешок за спину. Этого оказалось достаточным, чтобы сорваться с места и двинуться по Советской, при немцах - Адольфгитлерштрассе, а при царе - Кадетской вниз - к Депру. Возле дома на Советской,7, отмеченного в предписании военной комендатуры, которое было заверенного настоящим числом,он остановился и решил привести себя в порядок. Вынул баночку ваксы, обувную щётку и бархотку, принялся надраивать кирзовые сапоги так, что через 15 минут они загорелись синеватым отблеском в лучах оранжевого летнего солнца.Затем, Васька поднялся на второй этаж по скрипучей лестнице с высокими потолками, где местами виднелась дранка и пахло мышами, прошёл по такому же длинному коридору. Постучал в нужную дверь.
– Вам кого?
– прозвучал певучий женский голос.
– Вас, прекрасная сеньора! Здравствуйте! Я из комендатуры, определён к вам на постой. Отворяйте пожалуйста, не то помру от смущения...
Дверь немедленно открылась на хорошо смазанных петлях, которые и не думали скрипеть или скрежетать. Сначала выглянуло миловидное личико с прямым носиком и пытливым взглядом серых глаз, под которыми собирались морщинки. (Васька тут же машинально отметил, что особе, видать, пришлось много хлебнуть и не такая она молодая... Или немцы использовали в интересном качестве в походном или стационарном борделях, либо находилась в "фильтрации" СМЕРШа или чекистов и используется в качестве внешней агентуры.) Показалось плечико, обтянутое голубым ситцем с белыми кружевами на воротнике и вырезе - там вздрагивали женские окружности, на которые строго воспрещалось пялиться.
– Ой, товарищ командир, простите...ах... я не одета...
Васька невинно скосил глаза и протянул перед собой прямоугольный листик с фиолетовым штампом и синей печатью:
– Вот предписание. Смотрите и изучайте...
– Нет, что вы! Я вам верю, товарищ...
– Спицин! Фамилия у меня смешная, не для девушек, - сказал Васька, прикладываясь к пилотке.
– А имя и отчество вполне обычные. Могу сказать не краснея: Иван Борисович. А для вас, понятное дело, просто - Ваня, Иван...
– Аннушка, - сказала девушка, просто и мило улыбнувшись.
При этом она отмела ладонью воображаемую прядь волос. Вздохнула и слегка дунула на неё. приём был хорошо известен - психологическое воздействие, позволяющее сконцентрировать внимание собеседника на несущественных,
– Ну, входите, что же вы...
– девушка расправила плечи и набросила невесть откуда взявшийся платок "павлиний глаз", что слегка выцвел и был побит молью.
– Ну, суточные прожиточные или месячные - вперёд, пожалуйста. Извините, так конечно не начинают...
– А!.. Можно и не так!
– Васька решительно сбросил с плеч вещмешок, распустил узел тесёмки и стал по-ухарски выкладывать на овальный дубовый стол, забранный голубой клеёнкой своё пищевое богатство.
Мановением волшебства сильных и красивых рук на столе оказались четыре банки с американской консервированной тушёнкой, две буханки свежего ржаного хлеба тонкого помола, связка воблы, две упаковки рафинада, пачка пшённого концентрата и две шоколадки "Спорт".
Миловидная особа, жадно вдыхая такие вкусности вместе с запахом, однако сделал вид, что ничего не чувствует и ничего не видит. Васька тут же подхватил эту игру и принял вид радушного хозяина своего вещмешка, что укрепляло его положение в этом "ящике".
– Что-то чаю не видать, Аннушка. Тьфу, чёрт, забыл, - он стремительно вынул из вещмешка две банки кофейного напитка "микоян".
– И это прибавьте... И давайте-ка - ставьте воду на примус, прекрасная сеньора! А то в ногах правды нету. Тем более - на желудок пустой... Когда пустота, извините, поёт романсы: желудок требует одной пищи, а душа иной.
Особа послушно исполнила всё, о чём он сейчас попросил. Лишь установив на примус чайник и переключив краник на безопасный огонь, поинтересовалась:
– А какой иной пищи требует душа, Василий... товарищ командир? Или Вася. Можно вас так называть?
– А вполне! Даже запросто! Так и зовите. Меня все Васькой кличут. И в части, и дома.
– Так какой-такой иной пищи? Вы не ответили...
– А, вы про это... Ну, когда видит мужчина прекрасную Цирцею или Афродиту, или сразу двух в одном лице - в военное лихолетье... И хочется ему, скажем, наизусть "Мцыри" прочесть, Михаила Юрьевича Лермонтова. Или даже главу из "Евгения Онегина" - уже Александра Сергеевича... Там где: "Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, то..."
– "...уважать себя заставил...", - виртуозно подхватила особа, усаживаясь напротив.
Васька зааплодировал:
– Ну, вы просто богиня, Аннушка! Вам стихи посвящать надо! Жаль, пока слагать не умею. Но, желание - штука сильная. Корпеть буду - сложу обязательно...
– Да уж стихи послушать я люблю...
– завела к потолку глазки Аннушка.
– А вот, кстати, наш чаёк поспел!
– Вернее водичка к чайку. А вот и сам...
– Васька эффектно выложил последний сюрприз - две пачки сухумского, которыми его снабдили в комендатуре.