Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том II. Февраль
Шрифт:
Правитель продолжал:
– Я увещеваю тебя, как сестру, – принеси жертву богам и тогда иди наслаждаться в моем имении, и будешь ты в великой почести.
Феодулия отвечала:
– Наслаждайся в своем имении ты сам вместе с отцом твоим сатаною, и оба наследуете вечные муки.
На сие правитель сказал:
– Я знаю, что вы, женщины, вспыльчивы и гневливы и досаждаете властям; но я не быстро прихожу в гнев и с кротостью тебя наставляю, чтобы ты покорилась мне и принесла жертву богам, и не погубила бы своей души.
Святая отвечала:
– Пребывая в исповедании Божием, я души своей не гублю, но спасаю ее, а тело мое пойдет в землю; итак, я не как безумная говорю тебе: мучь мое
Пелагий сказал ей на сие:
– Ты думаешь сими словами своими возбудить во мне ярость, чтобы я скорее тебя погубил; знай же, что я долго буду тебя мучить, отрезая по одному каждый член твой, пока не погублю тебя.
– Лукавый и хищный волк, – сказала на это святая, – как ты можешь погубить овцу, имеющую Пастырем своим Христа, Творца всех; от руки Его разве может кто меня похитить?
Тогда мучитель, разгневавшись, велел обнажить святую и повесить ее за волосы на кипарисе и мучить ее железными раскаленными крючьями, обжигая ей сосцы. Святая же среди мучений сказала:
– Видишь, правитель, что я не чувствую мук? Ты же, как я вижу, более мучаешься и побежден мною.
Правитель отвечал ей на сие:
– Боги наши милостивы и знают, что ты обратишься к ним, посему, щадя тебя, они устранили от тебя боль, чтобы ты не чувствовала мучений.
Святая же сказала:
– Где твои боги, которые щадят меня? Покажи мне их, чтобы я могла воздать им честь.
Услышав сии слова, правитель сильно обрадовался и велел скорее отвязать ее и вести в храм Адриана, которого они почитали как бы живым и могущественным богом [134] . Войдя в сей храм, святая увидела идола Адриана и, помолившись истинному Богу, дунула на идола, и он тотчас упал, как пораженный громом, и переломился на три части. Выйдя вон, святая сказала воеводе:
134
Здесь разумеется храм с идолом или изображением римского императора Адриана (царствовал в 117–138 гг.). Римляне, как известно, причисляли своих умерших императоров к сонму богов (так называемый «культ цезарей»), им они воздавали божеские почести, приносили жертвы, и прочее. Началось это почитание императоров с Августа и продолжало свое существование во все время языческой Римской империи. Стали обоготворять не только умерших цезарей (т. е. императоров), но даже и живых. Это почитание было для всех принудительно. Считалось обязательным иметь у себя даже в доме образ царствующего императора между своими пенатами (домашними богами). За соблюдением культа цезарей в Римской империи смотрели строго, и кто, по небрежности или неуважению, не хотел выражать чествования императору, с таким поступали как с величайшим преступником. Такого религиозного почитания императоров римские правители требовали и от христиан.
– Войди и окажи помощь своему богу, потому что он упал и разбился.
Войдя, правитель увидел идола лежащим на земле, разбитым на три части, и зарыдал с великим плачем о нем. Слух о сокрушении идола Адрианова дошел до царей; они прислали от себя человека в город Аназарв удостовериться в истине этого слуха, и если он справедлив, то отдать правителя города на съедение зверям. Узнав сие, правитель припал к святой Феодулии с плачем, умоляя ее сделать опять целым их бога и обещаясь сделаться христианином, если он увидит сего бога стоящим на том же месте, где он был сначала.
Святая, сотворив усердную молитву всесильному Богу, велела
135
Комментарисий – чиновник, смотревший за узниками и ведший им запись.
– Прошу твою светлость, отдай эту девицу под мою власть, и я склоню ее поклониться богам: если же не исполню сего, то ты отсечешь главу мою.
Правитель отдал святую в его власть. Он же, взяв пять длинных гвоздей, вонзил один в левое ее ухо так, что он прошел до правого, а другой гвоздь вонзил в правое ухо так, что он прошел до левого уха; третий гвоздь вбил в лоб ее, а двумя проткнул сосцы ее груди. Святая же, возведя очи на небо, молила Бога, да сниспошлет Он ей терпение, – и тотчас получила Божию помощь и исцеление: гвозди выпали, и она сделалась невредимою. Елладий взял святую к себе в дом и стал льстиво увещевать ее, чтобы она поклонилась вместе с ним богам: «.. дабы и я, – говорил он, – получил честь от градоправителя, и ты удостоилась великой славы от самих царей».
Святая же отвечала ему:
– Убедись лучше ты сам и сделайся христианином, чтобы удостоиться не кратковременной, но вечной чести во Царствии Господа нашего Иисуса Христа, Который будет судить живых и мертвых и воздаст каждому по делам его.
Елладий тогда сказал ей:
– Говори всю истину, раба Христова, потому что сердце мое разгорелось во мне от твоих слов.
Тогда Феодулия начала говорить ему:
– Мир сей, и все богатства его, и вся слава – скоротечны, будущий же век бесконечен, и кто здесь сотворит благое, тот получит благое воздаяние в том веке; делающие же зло в сем мире будут вечно мучимы там; кланяющиеся же идолам, как вы, в особенности будут преданы вечным мукам.
Такими наставлениями святая Феодулия привела Елладия к познанию истины, и он в умилении сердечном сказал ей:
– Прошу тебя, госпожа Феодулия, не помяни того зла, какое я причинил тебе, но помолись за меня Богу твоему, дабы и я сделался христианином.
Когда настало утро, Елладий вместе с Феодулиею явился к воеводе и сказал:
– Я не мог рабу Истинного Бога совратить с правого и блаженного пути, но, наоборот, она меня наставила на правый путь, избавив меня от тьмы неведения и приведя ко Христу, истинному Богу, в Которого без всякого сомнения я верую, и имя Его святое исповедую и поклоняюсь Ему усердно.
Услыхав эти слова его, воевода приказал тотчас отсечь мечом ему голову, а тело его бросить в море. Так совершилось мучение его в двадцать четвертый день января месяца. Святая же Феодулия была брошена в сильно разожженную печь, но осталась невредима. После сего мучитель повелел разжечь сковороду для блаженной Феодулии, распростер ее на той сковороде и обливал ее кипящей смолою, воском и маслом; но сковорода от огня, которым разжигалась, разлетелась на куски, причем искры и пламя попаляли многих из окружающего народа, сам же воевода, охваченный пламенем тем, умер ужасною смертью, а святая Феодулия опять осталась невредима.