Живая бомба
Шрифт:
— Вот оно что! Вы с Муслиевым боитесь за свои поганые шкуры…
— Молодец. Правильно понял. Теперь ты знаешь не только то, что должен сделать, но и почему.
— А если я откажусь?
Леус посмотрел на вздрагивающую Юлю и криво усмехнулся.
— Тогда можешь навсегда попрощаться с нашей общей знакомой.
— Ты блефуешь. Ты не посмеешь убить ее.
— Давай поспорим, что я сделаю это. И сделаю так. что не останется ни одной улики. Диагноз будет очевидным: суицид. А таблетки или петля — это не
Камельков молчал.
— Эй, — окликнул его Леус, — чего молчишь?
— Думаю.
— Тогда думай быстрее. Девчонка вот-вот очнется. Если ты к этому моменту ничего не надумаешь, мне придется еще раз ее вырубить. А мне это так же неприятно, как тебе. Мы оба знаем, какая она сладкая девочка, правда?
— Заткнись!
— Она так громко стонет. Особенно когда перевернешь ее на живот и…
— Я сказал — завали хлебало!
Леус хрипло рассмеялся. Глаза его, однако, не смеялись. В них было все что угодно, только не веселье.
— Ладно, — сказал наконец Камельков. — Я сделаю то, что ты просишь. Но я должен быть уверен, что с Юлей все будет в порядке. Где она?
— Здесь.
— Где ты ее прячешь?
Юля глубоко, с хрипом, вдохнула ртом воздух, но тут же схватилась руками за горло и закашлялась.
— Я больше не могу говорить, — быстро сказал Леус. — Она пришла в себя. Я позвоню через два часа. К тому времени Кузнецов должен быть мертв. Это все.
Отключив телефон, Леус схватил Юлю за плечо, одним рывком перевернул ее на живот, заломил руки и перетянул их скотчем, который достал из кармана.
Юля судорожно хватала ртом воздух, но не могла произнести ни слова. Глаза ее вылезли из орбит от ужаса и боли.
— Ничего, скоро пройдет, — успокоил ее Леус. — Этому фокусу научил меня один китаец. Мы с ним учились в одной группе. Через пять минут ты сможешь говорить, а пока… — Он оторвал кусок скотча и плотно заклеил Юле рот. Улыбнулся: — Вот так. Теперь нам с тобой нечего опасаться, ангел мой.
Юля замычала и попробовала привстать, однако Леус положил ладонь ей на спину и легонько надавил. Юля снова упала на кровать. Рука Леуса осталась лежать у нее на спине. Длинные пальцы ласково поглаживали ее лопатки. Затем они скользнули ниже и остановились на пояснице.
— У тебя такая нежная кожа, — грустно сказал Леус. — Жаль, что мы не нашли общего языка. Я бы любил тебя всю жизнь.
Он сдвинул руку еще ниже и запустил пальцы за резинку Юлиных трусиков.
— А ведь и ты любила меня, — продолжил он печальным, задумчивым голосом. — Я это видел, я это чувствовал. Ты была от меня в восторге. Я казался тебе настоящим рыцарем — сильным, честным, без страха и упрека. — Леус наклонился и поцеловал Юлю в нежную кожу спины. — Что же случилось потом? — прошептал он. — Почем я стал тебе так противен? Я ведь не превратился в чудовище, у меня не выросла
Юля застонала. Леус тут же тряхнул головой, выпрямился и улыбнулся.
— Ладно, — сказал он. — Не время предаваться сантиментам. Слишком поздно, уже ничего не исправить. Теперь нужно думать о деле. В конце концов ты сама во всем виновата, и моя совесть чиста. Абсолютно чиста. — Внезапно Леус нахмурился. — Правда, есть еще один должок, — холодно произнес он и сощурил голубые глаза. — Но я отдам его чуть позже.
Это случилось двумя часами раньше. Когда Леус вошел в кабинет Муслиева, Гарри Барыгин уже был там.
— А, пришел, — хмуро глянул на Леуса Хамзат. — Садись.
Леус сел и закинул ногу на Ногу.
— Плохо выглядишь, — сказал ему Гарри Барыгин. — Совсем, что ли, не спишь?
— Сплю. Всю ночь только этим и занимаюсь.
— А по роже не скажешь, — усмехнулся Барыгин. Но уже через мгновение усмешка покинула его губы. — Сильно ты нас подвел, Олег, — серьезно сказал Барыгин. — Очень сильно.
— Подвел? — Леус склонил голову набок и изучающе посмотрел на приятеля. — Это как же?
— Я тебе скажу как! — вклинился в разговор Мус-лиев. — Ты привел сюда эту суку! Ментовскую подстилку! Она с самого начала тут все разнюхивала. И я не уволил ее только из-за тебя!
— Ты расписался за нее, приятель, — сказал со своего места Барыгин. — И ты должен исправить ситуацию.
Олег задумчиво посмотрел на свои ногти.
— Исправить что? — тихо сказал он.
— Эта сука… — вновь заговорил Муслиев, — эта маленькая сучка пробралась ко мне в кабинет! Не знаю, что она тут искала, но она рылась в моем столе!
— Ты это точно знаешь? — спросил Леус.
— Точно? — Черные глаза Муслиева превратились в черные щели. — Ты спрашиваешь — точно? По-твоему, я такой человек, что работаю с предположениями? По-твоему, я грязный, трусливый ишак, который дрожит от одних предположений?
— Тогда от чего? — спокойно спросил Леус.
— От фактов — вот от чего! — рявкнул Хамзат. Видеокамера засняла ее во всех позах! Эта сука выкрала у Нинки ключ и вошла в мой кабинет! Слава богу, сейф был на замке.
— И что же теперь я должен сделать? — с усмешкой поинтересовался Леус. — Найти ее и убить?
— Да, убить. — Муслиев тряхнул черной головой.
— И еще кое-что.
— Что именно?
И тут снова заговорил Барыгин:
— Олег, сегодня взяли Алекса. Он засветился в Питере. У них есть свидетель. Помнишь, однажды во время вечеринки Алекс заявил, что, если его когда-нибудь заметут, он не станет брать на себя всю вину и не сядет один. Так вот, нам с Хамзатом кажется, что он в тот момент не шутил.