Живописец смерти
Шрифт:
— Нет, но тебе всегда все у меня нравится.
— Верно, нравится. Потому что талантливо.
— Я уже говорила ему это раз десять, — подала голос Нола.
— А кто сказал, что десять раз достаточно? — Уилли улыбнулся. — Я люблю вас обеих.
— Мы тебя тоже любим. — Кейт бросила взгляд на картину с зеркалами. — Я поменяла бы ее местами с той картиной. Зритель должен натолкнуться на эту неожиданно, а не сразу у входа.
— Хорошая мысль, — согласился Уилли.
К ним подошел Винсент Петрикофф.
— Ну как?
— Замечательно. Ярко. Мощно. Умно.
— Может, напишете рецензию?
Кейт улыбнулась:
— Пожалуй, не стоит. Я и так уже разрекламировала выставку в своей передаче. К тому же все знают, что он фактически мой приемный сын. Слишком много участия с моей стороны может только повредить. Меня заинтересовала эта работа. — Кейт показала на картину с зеркалами, которую рабочие переносили на другое место. — Она продается?
— В принципе — да. Но на нее уже очередь. — Петрикофф задумался. — Первым в списке стоит куратор мадридского музея «Рейна София». Он тоже очень заинтересовался этой работой.
— Неужели? — удивился Уилли.
— Да. Он был здесь вчера, когда мы только распаковали ее. — Петрикофф посмотрел на Кейт. — И сразу же вцепился в нее. Правда, я проявил дипломатичность. Сказал, что подожду, посмотрю, кто еще проявит серьезный интерес.
— Ну я, конечно, не стану перебивать покупку у музея, — сказала Кейт. — Это важно для карьеры Уилли.
— Я позвоню ему, — сказал Петрикофф. — Он заинтересовался еще несколькими работами. Так что, возможно, удастся договориться.
Кейт действительно не хотела портить выгодную для Уилли сделку, но не исключала, что галерейщик блефовал.
— Пожалуй, я сама позвоню Карлосу. Мы хорошо знакомы. Где он остановился?
— О… — Петрикофф смутился. — По-моему, он уже уехал.
— Ничего, я позвоню ему в Мадрид.
— Почему не в перчатках? — вдруг крикнул галерейщик рабочему.
От неожиданности парень выронил картину. Раздался глухой стук.
Уилли охнул.
— Идиот! — Петрикофф пошел к парню. — Вон отсюда! Ты уволен! Чтобы ноги твоей здесь больше не было! Ты слышал меня? Расчет получишь по почте!
Другие рабочие замерли, прислушиваясь. Уилли проверил картину.
— Она в порядке. Вообще-то мои картины трудно разрушить. Разве что топором. Так что не стоит увольнять парня.
Петрикофф побагровел:
— Не учите меня, как управлять моей галереей.
Уилли насупился:
— Я говорю не о вашей галерее, а о своих картинах.
Кейт уже хотела вмешаться. Все знали, что на Петрикоффа нападают приступы ярости. Но, посмотрев на Уилли, она увидела, что тот уже улыбается. Галерейщик тоже улыбнулся. Слава Богу, инцидент исчерпан. Значит, Уилли способен умерять спесь. Это хорошо.
Кейт прошлась по периметру
— Уилли, я пошла. Увидимся на открытии. И не забудь, потом мы ужинаем вместе. Втроем. Ты, Нола и я.
— Конечно.
— Я тоже пойду с тобой, — сказала Нола и чмокнула Уилли в щеку.
— Винсент. — Кейт помахала галерейщику. — Может, вы сами позвоните Карлосу?
Петрикофф улыбнулся:
— Разумеется.
— Если он не выразит неукротимого желания купить картину с зеркалами, я возьму ее.
Галерейщик просиял:
— Постараюсь, чтобы она досталась вам.
Кейт в последний раз взглянула на картину. Почему-то эта вещь напоминала ей ее прежнюю жизнь.
Низкие облака угрожали неминуемым дождем. С Гудзона веяло холодом.
Нола поежилась:
— Боже, почти как зимой.
— Да, — согласилась Кейт, положив руку на плечо девушки, — зима в этом году будет ранняя.
Из галереи выскочил Уилли.
— Хочу еще раз поблагодарить вас за поддержку. Думаю, она мне еще понадобится. Особенно… в отношениях с галерейщиком.
— Ты должен поладить с ним, — твердо сказала Кейт. — Понял? А за выставку не волнуйся, она будет успешной. Поверь мне.
Не успели они дойти до угла, как у Кейт зазвонил мобильный.
Звонил Браун.
Тейпелл дала добро на проведение выставки картин маньяка.
На противоположной стороне улицы он укрылся за фонарным столбом. Наблюдает. Темные очки, как всегда, на нем.
Кто они такие? Родственники? Дети? Но нигде не сказано, что у нее есть дети. К тому же они не похожи на нее. У нее лицо белое, а у них темные.
Они ей нравятся, это очевидно. Может быть, даже она любит их. Хотя он не понимает, в чем тут разница. Он даже осмеливается подойти чуть поближе, чтобы получше разглядеть. Они слишком поглощены друг другом, чтобы заметить его.
Неожиданная вспышка ревности гасит цвета. Волосы Кейт, которые минуту назад были медно-каштановыми, блекнут, а красноватые кирпичные здания становятся грязноватыми.
Это они виноваты. Все испортили. Разрушили то, что дала ему исто-рич-ка искусств.
Темнокожий парень возвращается в галерею. Кейт с девушкой скрываются за углом. Устало прислонившись к фонарному столбу, он бормочет:
— Ничего, они еще заплатят за это.
Глава 31
Канал Пи-би-эс передавал анонс о выставке примерно каждый час. Херберт Блум освободил место в своей галерее. В «убойном отделе» тоже готовились.