Живописец смерти
Шрифт:
— Можно посмотреть в Интернете, — предложила Слаттери.
— Пожалуй, — согласилась Кейт. — Хотя я не уверена, что там есть эти картины. Это малоизвестные работы Кунинга.
Мид тут же приник к телефону, а через полминуты протянул трубку Кейт со словами:
— Я уже послал машину к вам домой. Ребята скоро будут там.
— Только не напугайте консьержа и мою экономку, — попросила она полицейских в машине. — Когда войдете в квартиру, сразу же позвоните, я скажу, где взять книги.
Через некоторое время, когда они вошли к ней в библиотеку, Кейт указала нужные книги.
— Если
— А если нет? — спросила Слаттери.
— Тогда дела наши плохи, — ответила Кейт. — Но могу поспорить на что угодно — он принял. — Она взглянула на одну картину, потом на другую и тяжело вздохнула. — Черт возьми, ничего путного в голову не приходит. Застряла. Ладно, задавайте вопросы… может быть, это даст толчок мозгам.
— Хм… я вижу здесь вроде как две фигуры, — сказала Слаттери. — Но ничего не понимаю. Вот ты назвала их шедеврами, а для меня это просто мазня. В чем тут дело?
Кейт улыбнулась:
— Попробую объяснить. Понимаешь, художник де Кунинг хочет, чтобы ты почувствовала возникновение картины, как если бы наблюдала процесс ее написания.
— Да, теперь понимаю. — Слаттери кивнула. — Капли краски похожи на дождевые во время ливня, да? Их подхватывает вихрь?
— Верно, — подтвердила Кейт. — И в результате этого возникают фигуры, словно из подсознания художника. — Она заходила по комнате. — Что еще? Что? — Провела рукой по волосам. — Де Кунинг был представителем абстрактного экспрессионизма. Так же как Джексон Поллок и Франц Клайн. Это все художники, отображающие процесс творчества. Их интересовал именно сам момент создания картины. Она как бы являлась продолжением их тела. — Кейт остановилась. — Подождите минутку. Подождите, черт возьми, одну минутку! Так ведь это же моя диссертация — картина как продолжение физической сущности художника.
— Откуда он мог об этом знать? — спросил Браун.
— Это сказано на суперобложке моей книги, и не сомневайтесь — она у него есть. — Глаза Кейт расширились. — Господи, мне сейчас пришла в голову ужасная мысль. А не собирается ли он доказать мне прозрачность своей идеи тем, что проиллюстрирует это положение диссертации?
— Не понял, — сказал Браун.
— Картина является как бы продолжением тела художника. Так вот, он может использовать тело — не свое, а жертвы, — чтобы им написать картину. — Теперь Кейт видела это перед собой совершенно отчетливо, словно он стоял рядом и шептал на ухо. Как будто она могла читать его мысли.
— Как он это сделает? — спросила Слаттери.
Кейт пожала плечами:
— Не знаю.
— А с кем? — спросил Мид.
Кейт вернулась к репродукциям картин де Кунинга.
— Это должно быть указано здесь. — Она потянулась за лупой и еще раз внимательно изучила репродукции. — Вот посмотрите. Он сюда кое-что добавил. Точно так же, как на репродукции работы Кинхольца. Очень нечетко, но… — Кейт протянула лупу Миду. — Вот здесь. На левой картине он нарисовал маленькую бабочку и почтовую марку. Видите?
Мид кивнул.
— Что это значит?
— Не знаю, — ответила Кейт. — Помогайте,
— Насекомые? — предположила Слаттери.
— Почтальоны, — сказал Мид.
— Но какая между ними связь? — Кейт повернулась к нему. — Я знаю, Рэнди, что здесь не курят, но если я сейчас не выкурю сигарету, то обязательно взорвусь.
— Курите, — разрешил он.
Кейт прикурила, вдохнула дым. Задумалась.
— Так что же связывает бабочку и марку?
— Они обе маленькие, — сказал Мид.
— Не все, — возразил Браун. — Мой дядя собирает бабочек. В его коллекции есть две очень большие.
— Коллекционирует… — Кейт выдохнула дым в потолок. — Люди коллекционируют марки и бабочек. Черт возьми! Конечно же! В последний раз у него была галерейщица, она занималась продажей картин. А теперь будет коллекционер! Вернее, два коллекционера. Он завершает свою композицию. Художник, музейный работник, галерейщица, теперь коллекционеры.
— Но кто они? — спросил Мид, шумно втягивая в себя воздух, словно это могло помочь получить ответ. — Кто?
В комнату вошли двое полицейских с альбомами Виллема де Кунинга.
— В центре творится черт знает что, — сообщил один.
Кейт схватила альбом, второй сунула Брауну.
— Ищите картины, которые он прислал.
Они принялись быстро перелистывать страницы. Мид по мобильному отдал распоряжение дежурной бригаде подготовиться.
— Одну нашел, — сказал Браун.
— Я тоже.
Кейт положила раскрытый альбом рядом с тем, который просматривал Браун. Картина слева называлась «Визит», 1966–1967; справа: «Женщина», Саг-Харбор, 1964. Коллекция Натана и Би Сакс, Нью-Йорк. Мид повернулся к стоящему рядом полицейскому.
— Принесите телефонную книгу.
— Я их знаю! — воскликнула Кейт. — Они живут на Парк-авеню, где-то в районе Шестьдесят седьмой улицы.
Мид уже прижал к уху мобильный телефон, но она его остановила:
— Нет, подождите. У них есть квартира в Хэмптоне. Конечно же, Саг-Харбор. — Кейт посмотрела на коллег. — Он демонстрирует мне ясность своих намерений.
И они принялись за работу. Слаттери занялась группой быстрого реагирования. Мид отправил машины к квартире Саксов на Парк-авеню, просто для страховки, потом позвонил в Управление полиции округа Суффолк, сообщил, что необходимо как можно скорее отправить наряд к дому Саксов в Саг-Харборе.
— Я должен позвонить Тейпелл. Она сообщит в ФБР.
Кейт задумчиво рассматривала репродукции картин де Кунинга. Как сказала Слаттери? «Похоже на кровавую бойню». Остается надеяться, что полицейские доберутся туда вовремя и предотвратят эту бойню.
Би Сакс была недовольна. Во-первых, тем, что ее муж, Натан, не смог пойти с ней в мастерскую этой художницы из Ист-Хэмптона, а во-вторых, ее возрастом. Художница, которая разворачивала перед ней большую абстрактную гравюру, была старовата. Не то чтобы очень, но молодой ее никак не назовешь. Так, лет сорок с чем-то. Пока еще никому не известная, и в довершение ко всему женщина. Три недостатка. Неужели она думает, что коллекционеры такого уровня, как Би и Натан Сакс, могут заинтересоваться ее работами?