Живой мертвец
Шрифт:
XVIII
МЫТАРСТВА НАЧАЛИСЬ
Когда Брыков вернулся в квартиру Башилова, он застал и денщика Ивашку, и своего Сидора в совершенном унынии.
— Взяли их благородие, — горестно сказал денщик, — теперь там совсем затоскуют!
— А надолго?
— Кто знае! Може, неделя, може, и месяц. Это як царь замыслит. Беда моему барину!
— А ты чего нос повесил? Я вернулся!
Сидор с тяжким вздохом только махнул рукой.
— У нас с вами и того хуже!
— Что такое? — встревожился Брыков.
Сидор
— Сегодня в утро пришел какой-то квартальный и прямо на Ивана накинулся: какие такие у евонаго барина поселенцы, что за люди? Я тут сейчас вышел и ему наши подорожные. Он посмотрел их и ну головой крутить. "Нечисто, — говорит, — тут что-то. Как это, дворовый и с офицером пошел по городу гулять? Как это дворовые и в такой коляске приехали?". Я ему, уж соврал, что коляска от моего барина господину Башилову, вроде как бы его, а он: "Идем в квартал!". Я ему, проклятому, псу рубль отвалил. Ты уж, батюшка, прости на это. А он, видно, разлакомился. "Я ужо, — говорит, — снова зайду!" Попались мы, батюшка барин.
— Глупости! — крикнул Брыков, а у самого сжалось сердце дурным предчувствием.
Действительно, если привяжется полиция, он, чего доброго, не сумеет укрыться от нее, так как она жадна до взяток и до поборов. Надо начать хлопоты, и начать сегодня же. Грузинов — большое лицо, предлагал сам свои услуги. Сегодня же и к нему. Брыков решительно тряхнул головой и, позабыв о передрягах прошедшей ночи и усталости, надел дрянную шинелишку и взял шляпу.
— Я уйду! — сказал он Сидору. — Придет квартальный, вели утром ему быть. Да, вот еще что: купи мне шинель и добрую шляпу. Вот с Иваном и сходишь.
— Береги себя, батюшка! — жалостно сказал ему Сидор.
— Ну вот, старый! Что я — младенец, что ли?…
Брыков вышел и направился прямо к Зимнему дворцу. Он уже знал, что Грузинов живет там, при царе, хотя и не имел понятия, как добраться до него.
"Ну да серебро все замки отпирает", — подумал он и с решительностью вышел на площадь Зимнего дворца.
Здание дворца поразило его. На огромной площади прекрасное здание возвышалось сказочным исполином, сверкая на солнце рядом оконных стекол. В здание вели несколько подъездов, но Брыков благоразумно сообразил, что ему надо искать дороги где-нибудь с заднего крыльца, а не с парадных подъездов, и потому обошел весь дворец и вышел на набережную.
Час был обеденный, и движение по набережной было незначительно. Брыков увидел в здании дворца маленькие двери, близ которых стоял бритый лакей в парике и ливрее. Семен Павлович решительно подошел к нему и заговорил, давая ему рубль:
— Скажи, милый человек, как я могу повидать полковника Грузинова?
Лакей, сначала презрительно покосившийся на Брыкова, при виде рубля (огромной суммы) сразу изменил свое обращение и вытянулся в струнку.
— Они тут-с пребывают, и коли ежели не при государе, то завсегда их видеть можно.
— А теперь они при государе?
— Никак нет. Их
— Так ты, может, проведешь меня? — сказал Брыков и дал ему второй рубль.
Лакей совершенно был куплен; его лицо выразило полную готовность.
— Пожалуйте! — тотчас же сказал он и услужливо распахнул дверь.
Брыков вошел и снял свою шинель. Два лакея, сидевшие на конике, тотчас встали и с изумлением смотрели на смелого посетителя.
— Сюда пожалуйте! — И лакей стал взбираться по широкой винтовой лестнице.
Они вошли в огромный зал, затем прошли ряд небольших комнат, и лакей, пошептавшись с другим лакеем, сдал Брыкова, сказав:
— Он доложит, а вы подождать извольте!
Семен Павлович остался в небольшой круглой комнате; посредине ее стоял круглый стол, вокруг него чопорные кресла, а вдоль стен, увешанных картинками, чинно стояли золоченые стулья. Брыков с замиранием сердца стал дожидаться. Прошло минут пятнадцать, потом в высокой комнате гулко раздались шаги, и Брыков едва успел повернуться, как увидел Грузинова.
Тот сразу узнал его, и его красивое лицо осветилось улыбкой.
— А, дорожный товарищ! — весело сказал он. — Крепостной музыкант! Ну, с чем пожаловали?
Брыков смущенно поклонился и, прежде чем начать говорить, невольно покосился на недвижно стоявшего у дверей лакея.
Грузинов заметил этот взгляд, радушно кивнул своему гостю головой, сказал: "Пройдемте ко мне!" — и пошел из зала.
Они прошли несколько комнат и очутились в небольшом рабочем кабинете, убранном с совершенною простотой.
— Здесь я отдыхаю, — сказал Грузинов, — садитесь и говорите, а я ходить буду!
Он стал ходить по комнате большими шагами, но тотчас остановился, едва Брыков, начав свой рассказ, сказал:
— Я прежде всего должен извиниться в обмане.
— Что вы не крепостной и не музыкант? — быстро перебил его Грузинов.
— Да! Я — Брыков, бывший офицер Нижегородского драгунского полка, которого государь вычеркнул из списков за смертью! — И Семен Павлович рассказал все: и о своей невесте, и о брате, и попытке отравления, о ложном известии о смерти, о резолюции государя и полном разорении.
Грузинов стоял перед ним, и по лицу было видно, как искренне он сочувствовал Брыкову.
— Удивительное приключение! — задумчиво сказал он. — Невероятное!
Брыков встал со стула.
— Я слышал о нашем значении при государе. Молю вас, примите во мне участие, замолвите свое слово!
Грузинов остановил его движением руки и покачал головой.
— Годом раньше это было, — сказал он с горькой усмешкой, — а теперь я недалек от опалы. Под меня подкапывается всякий… — Он опустил голову, но потом быстро поднял ее и с ободряющей улыбкой взглянул на Брыкова. — Но я вам все-таки помогу! Я извещу вас, когда и как просить самого царя. Это — все, что я могу. А пока вам надо сходить к графу Кутайсову. Это прекрасный человек, а я скажу ему о вас.