Живой мост

Коллектив авторов

«Она умерла, мой мальчик! — рыдая, воскликнула матушка. — Умерла во время родов!»

Несколько дней я провалялся в постели. Доктора поставили диагноз: сильное нервное потрясение. А потом… Потом начались будни солдатской жизни, — закончил Анвар свой длинный рассказ.

Джип между тем свернул с шоссе и подъехал к военному лагерю. Охрана проверила у нас удостоверения. Перед штабом я остановил моего друга…

— Ты мне не рассказал об этом Хисаме…

Я взглянул на подходившего к

нам подростка. — Вот кстати и он! — весело сказал Анвар.

На медной цепочке, облегавшей шею юноши, висел кожаный хиджаб. Проследив мой взгляд, Анвар тихо пояснил:

— Там у него лоскут кумача. Отцовское завещание.

ОМРАН ОМРАН

(Иордания)

ШАТЕР БЕЗМОЛВИЯ

Перевод И. Лебединского

Вдали на запад уходил поезд. Он зацепил низко склонившийся к земле диск заходящего солнца и медленно уволок его за линию горизонта, будто в иной мир.

Из приземистого здания выбежал лейтенант:

— Приготовиться к построению! Перекличка!

Отдыхавшие на потрескавшейся от зноя земле федаины вскочили на ноги, отряхнули с одежды пыль. Никто не понимал, почему их побеспокоили в час отдыха.

— Неужто пригласят на вечерний чай?

— Ошибаешься, Ахмед. Наверняка предстоит срочная операция.

Самая простая мысль никому не пришла в голову. Операция — дело обычное. Вот вечерний чай — действительно явление, из ряда вон выходящее.

— Отделение, становись! Равняйсь! Смирно! На месте ша-гом марш!

Федаины замаршировали, высоко поднимая колени. Лишь две ноги остались неподвижными — ноги Хусейна. Хусейн — юноша тихий, молчаливый, задумчивый. Вот и сейчас он о чем-то замечтался: действительность отошла на второй план, потерялась в пустынях раздумий.

— Столбняк у тебя, что ли? — пошутил кто-то из товарищей.

— Отделение, стой! — скомандовал лейтенант. И снова: — На месте ша-гом марш!

Ноги Хусейна по-прежнему неподвижны. Лейтенант обозлен. Он подходит к юноше и громко, над самым ухом, окликает его:

— Хусейн!

Юноша вздрагивает, будто просыпаясь от кошмарного сна.

— Виноват! — быстро поправляет одежду, выравнивает строй и марширует в ногу со всеми.

— Ахмед, Абд ар-Рууф, Касем и Хусейн! — выкликивает лейтенант. — Живо к начальнику лагеря!

— Слушаюсь! — хором отвечают молодые голоса.

Четверо юношей выскакивают из строя, пересекают двор и один за другим исчезают в дверях приземистого здания.

— Разойдись! — командует повеселевший лейтенант.

Перекличка закончена.

Можно быть свободным. Но никто не расходится. Больше других суетится Халид, закадычный друг Хусейна. В глазах его и гордость, и ожидание, и тревога.

Предположений, догадок у бойцов, как обычно, хоть отбавляй:

— Ребята не скажут, куда их посылают. Только вернувшись, заговорят.

— Потом-то, конечно, выложат все по порядочку, ничего не забудут. А пока завяжут языки на узелок, словно галстуки.

«Может быть, так оно и будет, — прислушиваясь, думает Халид. — Нечего зубы скалить. Военная тайна…»

В комнате начальника лагеря обстановка иная: здесь времени даром не теряют, лишнего не говорят. Ответственный представитель командования, держа в руке указку, склонился над картой.

— Выйдете вот отсюда. Достигнете объекта, отмеченного звездочкой. Это склады боеприпасов. — Он детально поясняет, где и как заложить взрывчатку. — Будьте особенно осторожны на обратном пути! Сохраняйте боевой порядок. Противнику нетрудно догадаться, в каком направлении вы будете отходить, и он, возможно, успеет подготовить засаду.

В разговор вступает начальник разведки. После ряда уточнений он сообщает, что наибольшие потери людей бывают, как правило, при отходе с оккупированной территории. Окрыленные успехом федаины не принимают необходимых мер предосторожности и легко обнаруживаются противником.

— На этот раз задача несколько усложнена, — заканчивает он. — По нашим предположениям, в результате сильнейших взрывов охрана складов выйдет из строя. Зато в укрепленном районе противник может предпринять попытку нанести контрудар. Помните, расстояние до огневых точек минимальное.

Немного погодя ответственный представитель командования спрашивает:

— Есть вопросы?

— Никак нет! Все ясно.

— Дополняю: отход после операции до минных полей должен занять четверть часа, не более, любая задержка может оказаться роковой. — Он делает небольшую паузу и произносит обязательную по военному ритуалу фразу. — Есть желающие оставить завещание?

Никто не отвечает, и представитель командования обращается к бойцу, который стоит к нему ближе других:

— Вы?

— Никак нет! — отчеканивает Хусейн и шутит, видя, что офицер доволен. — Прежде чем оставлять завещание мне, его должны оставить мои родители. А они, слава аллаху, не собираются умирать.

— Отлично! Итак, желающих нет. Удачи вам! Возвращайтесь целыми и невредимыми. Руководителем группы, по предложению лейтенанта, назначается Хусейн аль-Бутрус.

Когда дверь приземистого здания отворилась и четверо федаинов вышли во двор, их окружили товарищи. Халид подскочил к приятелю: