Живой труп
Шрифт:
Пройдя по скверу в сторону Никитских ворот, они перед памятником Кольцову свернули налево, снова пересекли трамвайные рельсы и оказались на другой стороне бульвара. Среди отреставрированных, похожих на кукольные декорации фасадов вековой давности, выделялось строение современной архитектуры. Это был редкий случай удачного сочетания модерна и исторической застройки. Здание одновременно напоминало театр и подъезжающую к его подъезду карету. Огромные облепленные снегом фонари над входом усиливали ощущение сказки, и Александру почудилось, что его опять перебросило в какую-то иную реальность.
–
– Надо же, Лондон-клуб!
– изумился Александр.
В противовес аристократическому Английскому клубу, заведение было безсословным. Пропуском сюда служили банковский счет на сто тысяч рублей либо сто десятин земли в личном владении. Сам клуб находился на втором этаже, первый занимал небольшой театральный зал, где иногда шли постановки для избранной публики. Еще с порога в глаза бросалась показная роскошь: - огромные в два человеческих роста зеркала, словно позаимствованная из Царскосельского дворца люстра, мраморные ступени и украшенные золотыми львами перила лестницы. Скинув подбитое мехом кожаное пальто, Рахимов уверенным движением завсегдатая вручил его швейцару в форме английского гвардейца. А Александр, расставаясь со своей шинелью, почувствовал себя представителем низших сословий на императорском приеме. Смущаясь своего помятого сюртука, он последовал за Рахимовым, который уже поднимался по лестнице.
Буфетная клуба напомнила аналогичное заведение Большого театра, где Александр полгода назад в последний раз угощал шампанским супругу. В тот день давали "Жизнь за царя" Глинки. Билеты на балкон он со скидкой достал через окружное дворянское собрание. Рассчитывал этим походом укрепить наметившееся хрупкое перемирие. Но эффект получился обратный. Неудобные места и надоевший патриотический репертуар вызвали лишь демонстративное недовольство. Он же почувствовал себя обиженным, и отношения еще быстрее покатились к разрыву. Запомнилось также, что шампанское стоило необоснованно дорого. И сейчас Александр счел нужным сообщить, что находится в стесненных обстоятельствах и за ужин на равных расплатиться не сможет. За что тут же и получил отповедь:
– Да, Бог с вами, Александр Андреевич! Сегодня вы мой гость. Не о каких деньгах, даже говорить не вздумайте.
Подозвав официанта, Рахимов заказал бутылку шампанского "Парадиз" из новосветских виноделен князя Голицына, ананасы и французский сыр на закуску. Расходы велел записать на свой представительский счет. А кода служитель не спеша удалился, признался, что частенько приходит сюда отдохнуть душой после служебных вылазок вроде сегодняшней.
– А как же идеалы всеобщего равенства?
– ни смог не поинтересоваться Александр.
– А вот в этом и вся загвоздка!
– торжественно подняв палец, объявил собеседник - Нету и не может быть никакого равенства!
– Но, простите, за что же тогда вы боритесь?
– За многое! За справедливость. За воздаяние каждому по делам и по грехам его. За пришествие Царства Божьего, хотя и являюсь убежденным атеистом. Только вот идея огульного равенства из всего этого никоим образом не вытекает. И низводить приличные заведения до уровня шалмана на окраине Марьиной рощи, ради торжества мировой справедливости, совсем не обязательно.
Вдохновенный
– Кстати, вас-то каким ветром в ту харчевню занесло?
– поинтересовался Рахимов - Как-то не верится, что вы, Александр Андреевич, в соседней лавке приказчиком служите.
Еще в машине Александр понял, что рассказать о себе ему, скорее всего, придется. Он тоже чувствовал, что встреча эта для него судьбоносная. Вопрос был только в том, какую часть правды лучше утаить. Так и не решив до конца эту проблему, он начал рассказывать. В итоге поведал новому знакомому почти все. Разве что о семейном разладе не стал распространяться.
– Да уж, история!
– протянул Рахимов - Судьба с вами прямо в рулетку играет. На зеро уже ставили. Я бы теперь предложил на красное.
– Вербуете?
– спросил Александр с наигранной улыбкой. Он старался выглядеть невозмутимо. Но внутри все сжалось от нервного напряжения. Беседа явно подходила к кульминации, после которой придется либо навсегда разойтись, либо заключить контракт с дьяволом.
– А вы догадливы!
– улыбнулся в ответ Рахимов.
– Но я же вам по классовой принадлежности не подхожу!
Собеседника эта реплика даже возмутила:
– Превратно судите, сударь! Видно, что сведения у вас из "Имперского вестника" или "Русского слова". Все эти классовые установки в прошлом. После провала германского проекта многое пришлось переосмыслить. Те самые рабочие, ради которых все затевалось, первыми отреклись. Своими бюргерскими умишками просчитали, что при частных владельцах пиво будет погуще и сосиски жирнее. Когда твердые спартакисты стали выбывать по старости, все покатилось назад.
– Простите!
– вмешался в его монолог Александр - Разве ваше учение не за жирные сосиски для простого народа ратует?
– Вопиющая политическая безграмотность!
– засмеялся Рахимов, но тут же снова стал серьезен:
– Вы, наверное, не станете возражать, что человеческое общество живет по теории Дарвина. Кто сильнее, хитрее, беспринципней, тот и на вершине пищевой цепочки. Остальные на корм, хотя и в переносном смысле. Но можете не сомневаться, если цивилизация даст трещину, тут и рабство в самой прямой форме и настоящее людоедство вылезет. Но в целом, эта всеобщая пожираловка способствует эволюционному прогрессу. Только вот для миллионов сожранных утешение слабоватое.
Прервавшись, Рахимов разлил шампанское по бокалом и предложил выпить за счастливое будущее. Наступившую паузу нарушил теперь уже Александр:
– С исходными посылками согласен! А каковы выводы?
– Хотите выводов? Ну, тогда слушайте. Сами напросились!
От шутливого тона Рахимов снова перешел на серьезный. Достаточно коротко описал концепцию, по которой общество обязано сойти с дарвинистского пути развития. Вопреки заявленному атеизму, упомянул даже про искру Божью. Закончил тем, что поведет человечество к светлой цели новая элита. И это будут подвижники с безусловным перевесом духовной составляющей личности над плотским желаниями и инстинктами. И так уж исторически сложилось, что среди российского дворянства процент таких людей существенно выше: