Живущие в нас (сборник)
Шрифт:
– Ну, Андрей Николаевич… – хозяин поднял рюмку.
– А хозяйка не пьет? – Андрей повернул голову.
– Ой, нет. У меня операция была серьезная и теперь…
– Лексевна, зачем человеку твои болячки? – перебил хозяин.
– И то правда. Вы пейте, закусывайте, – она подвинула на центр тарелку с хлебом.
Андрей выпил и тут же отправил вдогонку ложку густого борща. Хозяин, тем временем, по-детски восторженно рассказывал жене о том, какие «серьезные машины, эти прессы». Потом последовало несколько стандартных тостов, опустошивших бутылку, и почти синхронно
– Уф!.. Теперь чайку. Давай, мать!
Хозяйка послушно встала и принялась менять сервировку – вместо тарелок появились две большие пожелтевшие чашки, заварочный чайник и пластмассовая сахарница.
– Варенье дай, – напомнил хозяин, и пояснил, обращаясь к гостю, – вы не знаете, какую клубнику она делает!
– Не знаю, – согласился тот …и знать особо не хочу… После ночи на вокзале и выпитой водки ему хотелось только спать.
– Танюшка его очень любила, – произнесла вдруг хозяйка.
– Что ты о ней, как о покойнице! – огрызнулся хозяин, – она и сейчас, поди, любит его! На Новый год приедет и будешь пихать в нее банками.
– Вы кушайте, – хозяйка заботливо пододвинула вазочку, – а завтра, бог даст, пирог испеку. Знаете, клубника по этому рецепту получается совсем как свежая…
– Мать, ты еще рецепт напиши. Человек командировочный – ему б водочки, а ты?..
Андрей не счел нужным отвечать, и опустив голову, задумчиво разглядывал две большие коричневые ягоды, медленно кружившиеся на дне кружки.
– Кладите еще, – по-своему поняла его взгляд хозяйка, – Танюшка, бывало, полчашки наложит, аж чай лить некуда…
– Соскучилась по дочке, – хозяин вздохнул, – у них летом какая-то практика была, так что почти год не приезжала.
Чай остыл, поэтому Андрей выпил его залпом, позволив и ягодам проскользнуть в горло.
– Спасибо. Вы извините, но можно я пойду спать, а то ночь на вокзале, – он демонстративно зевнул.
– Ой, конечно! – спохватилась хозяйка, – идемте, покажу.
Комнатка, в которую его привели, оказалась маленькой и уютной. Похоже, с отъезда дочери она сохранила первозданный вид – смешные зверюшки за стеклянными створками шкафа; шикарная, но уже поблекшая кукла рядом с магнитофоном; на стене постеры какого-то мокрого негра с гитарой…
– Вот, – хозяйка указала на широкую кровать с никелированными шариками на грядушках, – Танюшкина, – вместо того, чтоб оставить гостя одного, она присела на стул, – она – молодец; в Нинку пошла, а то у меня есть еще одна сестра – в районе живет, километров двести отсюда. Всю жизнь огородом, да скотиной занимается, и дочка ее, Катька, красивая девочка, а держит она ее при себе – перспектив никаких… – но увидев, что гость выразительно пробует мягкость подушки, хозяйка встала, – отдыхайте. Спокойной ночи.
Андрей дождался, пока закроется дверь, и подошел к окну; открыв форточку, закурил – он привык курить перед сном, и организм требовал соблюдения ритуала.
По подоконнику шуршал мелкий дождик; в его пелене расплывались бледные пятна окон, а где-то совсем высоко обитала луна,
Вздохнув, Андрей стал раздеваться, и через минуту мягкая перина поглотила его. Он несколько раз качнулся, скрипнув панцирной сеткой, и повернулся на бок. Нос вытянул из подушки едва уловимый запах, который никак не классифицировался по привычной схеме, когда от мужчины может пахнуть потом, или машинным маслом, или перегаром, или табаком… еще говорят, бывают такие, от которых пахнет одеколоном, но среди наладчиков они не попадались. От женщины могло пахнуть духами, или тем же перегаром, или тем же табаком… а это был какой-то запах естества, не испорченный искусственными примесями – запах самого тела.
…Только как он сохранился так долго? – уже сонно подумал Андрей, – или мое чутье настолько обострено, что я чую запах давно отсутствующей девушки?.. Я, как зверь, улавливаю даже старый след… может, я – оборотень, и когда-нибудь истинное обличье прорвется наружу?.. От скопившейся усталости глаза закрылись сами собой, ведь и зверь должен отдыхать. Ему ничего не снилось – это было здорово!..
Звонок застал Катю с феном в руке. Она потрогала еще чуть влажные волосы и пошла открывать.
– Что у меня есть! – Галка помахала бутылкой вина.
– Заходи! Я как раз жрать хочу, – засмеялась Катя, – в поле не хотела, а сейчас, вот, думаю – надо было у мамки поживиться. Ладно, яйца есть, сало, помидоры.
Веселая суета вокруг яичницы обросла какими-то пустыми разговорами, и когда, наконец, они уселись за стол, выпили за встречу и уставились друг на друга, оказалось, что говорить им, в общем-то, и не о чем – про «клевого мальчика» Галка рассказала еще в автобусе, про институт – на обратном пути, а Кате… ей-то о чем было рассказывать? Зато она расслабилась, а после вина в голове и вовсе все приятно поплыло.
…Если не Галке, то кому? Как мать ее назвала? Аферистка?.. То, что нужно… как же я по ней соскучилась!.. – Катя чуть наклонилась.
– Слушай, только никому-никому, ладно?
– Когда я кого-нибудь сдавала? – Галка удивленно моргнула.
– Я тоже собираюсь дернуть в город, – Катя мечтательно улыбнулась, – классно, да?..
Галка с минуту переваривала сногсшибательную новость, но вместо ожидаемого восторга, покрутила пальцем у виска.
– Ты чего, дура? Куда ты поедешь? К кому?.. – но тут ее правый глаз хитро прищурился, – или я чего-то не знаю?