Живущий рядом
Шрифт:
Елена сказала, что это не просто хорошо, а даже превосходно. Что теперь я смогу набраться практического опыта, а если уровень компании действительно таков, как они сами себя разрекламировали, то это еще и престиж. Не знаю, но, когда я садился в самолет, а она еще наверняка стояла в аэропорту ожидая взлета моего рейса, я был уверен в своем выборе. В конце концов Ленуся по окончании своего института тоже вполне могла перебраться ко мне. Уж архивные-то работники требуются сейчас в любом крупном городе.
Предложенная работа оказалась даже чрезмерно увлекательной. Компания, в которую я влился, занималась тогда модернизацией
Мы делали все. Проект технического оснащения, вели сметы, контролировали поставку оборудования от смежников, а на завершающей стадии на нас свалились даже пуско-наладочные работы с обучением вновь нанятого персонала. В общем, унывать не приходилось. Если только не считать вечеров. Когда у меня были регулярные видеовстречи с Еленой.
О, как же было приятно развалившись на диване в своей квартире включить компьютер на трехмерную проекцию и увидеть напротив себя Ленку. Обычно она появлялась в моей комнате вместе со своим креслом, уютно расположившись бочком между подлокотников и подтянув под себя ноги. Мы могли бы часами разговаривать ни о чем, или просто сидеть друг напротив друга, но, к сожалению, время общения было ограничено. У нее к тому времени уже наступало раннее утро, и ей было пора собираться в институт, а когда утро было у меня — она занималась подработкой в архиве. Понемногу наши видео общения начали сходить на нет. Но все равно, пусть и через день — два, она появлялась у меня со своей непременной лучезарной улыбкой и мягким вкрадчивым голосом.
Прошел год, мы закончили проект, я получил обещанные премиальные, отпуск и возможность съездить домой, к родителям, ну и к Ленке, конечно же.
Дома было все по-прежнему. Если за «по-прежнему» считать те факты, что Милка на последних курсах обучения укатила куда-то далеко в горы в физико-техническую лабораторию, отец продал свой бизнес и теперь только изредка нанимался гидом к извечным курортникам, мама постоянно была дома, а сосед так и не появился.
Мои прежние дружки тоже разлетелись кто куда и уже новая детвора галдя бегала по улицам, но они еще были слишком малы, чтобы играть в захватчиков или лазить по чужим садам в поисках славы и наживы. Каким же блеклым показался мне наш городок в тот приезд!
Побыв буквально пару дней у родителей я, не смотря на уговоры матери погостить еще, засобирался к Елене. Тем более, что она меня ждала, хотя никак не выказывала этого при наших онлайн общениях.
Был жаркий полдень, когда пригородный автобус прибыл на свою конечную станцию. Выйдя из приятной прохлады кондиционированного салона на раскаленную горячим солнцем площадку автовокзала, я огляделся по сторонам в поисках справочного терминала. Надо было подыскать себе недорогое жилье. На недельку. Просто если ты расквартировываешься на более-менее длительный срок выходит дешевле. Медленно перелистывая варианты, я даже как-то пожалел, что мое обучение в университете закончено и бесплатный вход в студенческий городок теперь для меня закрыт. А цены на отели… Они кусались хотя и разнились в зависимости от удаленности от центра
— Вы что-то забыли? — звонкий голосок, раздавшийся рядом со мной, я бы не спутал ни с одним другим.
— Ленуська! — через секунду она уже была у меня в объятьях. Не обращая внимания ни на кого, мы поцеловались. Долго, очень долго и жарко.
— Какой же ты огромный, — зашептала она. — Я просто утопаю в твоих руках.
— Лапищах, Ленуся, — поправил ее я и вновь прильнул губами к этому милому личику. Как же тяжело было от нее оторваться. — Но почему ты здесь? Ты ведь должна быть на занятиях, а потом в своем архиве.
— Я взяла выходной. И там, и там. Ведь могу же я воспользоваться привилегиями, которые предоставляют мне дипломная работа и работа в качестве сотрудника государственного учреждения.
— Вот здорово!
Наконец мы прекратили свои неприличные лобзания на публике. Правда, публика вовсе и не думала обращать на это никакого внимания. Это ж автовокзал и сколько людей встречаются здесь после долгой разлуки.
Затем я вновь вернулся к терминалу, выбрал себе прибежище, и мы вместе поехали туда просто бросить дорожный баул. А вышли оттуда, когда от голода уже начало бурлить в наших животах. Только не надо делать такие большие округлые глаза создавая из нас каких-то излишне озабоченных. Просто так получилось.
В столовой отеля я честно разделил предлагаемый ужин на нас двоих и конечно же даже по минимуму не насытил свою утробу. После чего мы пошли по нашим улочкам, где так часто бродили ранее, а я все порывался зазвать Лену в какой-нибудь фешенебельный ресторан, но она отказывалась. И мне было от этого и голодно и обидно. Как же! Ведь сейчас я был богат. Ведь у меня на счете лежала почти вся моя годовая (и немаленькая!) зарплата плюс премиальные. И так хотелось и есть и чем-то поразить, шокировать свою подружку. В конце концов сдавшись я уже начал просто умолять ее зайти хоть в какое-нибудь кафе, обещая, что иначе ее друг просто умрет с голода.
Она смутилась. Вдруг ни с того ни с сего начала просить прощения, и мы наконец нырнули в небольшую закусочную, которых так много в центре города. Под удивленный взгляд Лены я заказал себе огромный ростбиф с картошкой, неразмерную тарелку салата и полуторалитровый графин сока.
— И ты все это съешь? — только и смогла промолвить она, когда перед нами появился заказ.
— А ты на что? Давай, помогай, — я скинул в ее тарелку добрую половину.
— В меня столько не поместится…
Как же хорошо быть сытым! И поступь стала увереннее, и город вокруг нас расцвел своими волшебными красками, и Ленка на фоне всего этого великолепия вновь казалась этаким затмевающим все светлячком.
Я вывел ее на ту самую аллею, где мы с товарищами по несчастью давным-давно сдавали на норматив пятикилометровый кросс и, чувствуя прилив сил, не жалея красок рассказал, как в ту пору вот так же неспешно гуляя прошли этот маршрут и как деканат тогда сдался.
— Представляю, какие у них были глаза! — закатывалась от беззаботного смеха Ленка.
— Не представляешь. Они просто метали гром и молнии и, если бы даже были не Зевсом, а хотя бы одним из его многочисленных детей — от нас бы и пепла не осталось.