Живы, пока не взойдет солнце
Шрифт:
— Кто знает, как все обернется. Так что при случае не помешает запастись кровью.
— Будете таскать ее в шприцах?
— Я бы предпочел трехлитровую банку, но приходится довольствоваться малым.
— Как благородно с вашей стороны, — хмыкнул Денис, — Если вы не собрались цедить кровь из детишек, то меня это не касается.
— Даже и не думал, — улыбнулся Стригой, — даже и не думал…
Ярослав и Чернопалов покинули кабинет медсестры, оказавшись в тишине коридора — гнетущей и обещавшей только смерть. Даже на кладбище можно услышать вороний грай или
— Где все? Какого черта так пусто?!
— Может, у них экскурсия или поход? — предположил Стригой, оглядевшись вокруг.
— Ночью? Решили всем детдомом хлебушек пожарить в лесополосе? Клянусь, если ваша сестра им навредила…
— Пф-ф, не сотрясай воздух пустыми клятвами, колосажатель. Будто бы ты и так не хотел ее прибить.
Колонки системы оповещения запищали, окончив перепалку кровососов. Мерзкий звук из динамиков утих, сменившись теплым потрескиванием винила, и дикторский голос объявил: “Модест Петрович Мусоргский. Ночь на лысой горе”. Заиграл оркестр. Скрипки пронеслись тревожным вихрем по детдому, им вторили темные басы виолончелей. А когда грянули духовые — сработала система пожарной безопасности и из оросителей запрыскала вода.
Если отравление чесноком показалось Стригою адом, то когда на него попали первые брызги — вампир взвыл, словно его яйца попытались нарезать ножом для масла.
— Сука! Она святая, — рявкнул Ярослав, набросив капюшон робы. Денис, не медля, последовал примеру аристократа.
— Что за ебаный “Один дома”?! Если бы вы придушили эту дрянь во сне, господарь, мы бы сейчас так не мучились.
— Жаль, что хорошие мысли приходят слишком поздно.
— Вы жили под одной крышей. Неужели не возникало искушения?
— Ну извини! Как ты понял, покушения — не мой конек.
Под смертоносным дождем вампиры неслись по “Магнолии”, и обжигающий пар поднимался от подошв, подгоняя кровососов, точно они босиком пересекали огненные пески Сахары. Парни почти добрались до лестницы на второй этаж, как вдруг, из-за угла, в алом мерцании ламп тревоги, вышла девушка в облегающем черном латексе. Маска с рожками скрывала ее лицо, а за собой она тащила пожарный топор. Оружие со скрежетом царапало обухом паркет.
— Так вы еще не сдохли, сосунки? Какая жалость… — протянула Анна Стригой, перехватив топор двуручным хватом.
— А вы еще не отравились собственным ядом… жизнь разочаровывает, — парировал Денис, а затем повернулся к Ярославу — Найдите Юлю, а я пока арестую доминатрикс.
— Арестуешь?! Вряд ли у нее есть стоп-слово.
Вместо ответа Денис осторожно подошел к пожарному щитку на стене. Приложив усилия, он сломал замок на дверце и вытянул длинный пожарный шланг увенчанный тяжелой металлической муфтой. Воздух засвистел, когда Чернопалов начал раскручивать шланг.
— Когда я с ней закончу — стоп-слово понадобится ей.
Господарь отступил назад, нарочито учтиво уступив дорогу младшему лейтенанту:
— Тогда я наверх, в столовку,
— А откуда вы знаете где столовая?
— Расслабься, Пуаро. Просто запомнил план эвакуации.
Чернопалов бросил на Ярослава долгий взгляд, оценивая правдивость его слов:
— Найдите ее, господарь.
— Клянусь жизнью.
Денис усмехнулся.
— И кто еще тут зря “сотрясает воздух”?
Анна закинула пожарный топор за плечи, как коромысло, и ее руки расслабленно повисли по обе стороны длинного топорища. Вампирша грациозно шагала на встречу к Денису, легко покачивая бедрами. Стригой ступала сквозь ливень из святой воды, и ее мокрый латексный костюм блестел алым от всполохов тревожных лампочек:
— Думаешь, сможешь победить голубокровную?
— Ну, знаете, как говорят, господарыня: кто не рискует… Но я закрою глаза, на то, что вы устроили в замке, если скажете, где все дети, и на кой черт вам понадобилась Юля?
— О-о, песик, боюсь, с закрытыми глазками ты долго не протянешь.
Рукоять топора обернулась вокруг шеи Анны, и перехватив оружие обеими руками, вампирша рубанула обухом. Денис отступил, но железяка размозжила ему нос. Черная лимфа брызнула на стену.
Шаг назад, и еще — Чернопалов отступал, пока топор рубил воздух не находя плоть.
Раскрутив пожарный рукав, Денис метнул муфту в лицо Анны. Вампирша заслонилась топором, но шланг обмотал рукоять. Резкий рывок и оружие вылетело из хватки господарыни, прокатившись по лужам.
Денис рванул к Стригой, и муфта засвистела перед броском. Анна ушла из-под удара изящным колесом, подняв ботинком брызги святой воды. Метательные ножи блеснули в руках вампирши. Первый — влетел Денису в плечо, развернув его в сторону, второй — вонзился в бедро, а третий — Чернопалов отбил шлангом.
— И это все, на что способен хваленый “Цепеш”? Ха, та зверушка из темницы была поинтересней. Как же сладко она молила о пощаде, но в итоге… бедняжке пробили башку, — в голосе Стригой почувствовалась ухмылка, — а ведь она почти сбежала. Но каждая дворняжка должна знать свое место, бесклыкий. Ты-то должен понимать.
Эта издевка стала последней каплей, раздолбанной гитарой в конце пронзительного соло. Перед глазами Дениса предстала Юля, мокрая и дрожавшая в его объятиях. В бассейне девушка плакала от бессилия, боясь, что это место сломает еще чью-то жизнь. Она думала, что выбралась из кошмара, но, похоже, “Магнолия” не собиралась ее отпускать.
Ярость вспенилась в груди Чернопалова. Бурля, она просачивалась сквозь прорехи в броне бравурного благородства. Словно джинн в бутылке, она ожидала, что ее кто-то выпустит. И вот, наконец, этот глупец стоял перед Денисом, хвастаясь своими зверствами.
— “Бесклыкий”, “бесклыкий”. Как же достало… вы смакуете это слово, будто оно дает вам власть надо мной. Но ни одна сволочь не потрудилась узнать, “кто” лишил меня зубов…
Денис вырвал нож из бедра, отбросив в сторону. Лезвие крутанулось по лужам, наткнувшись на плинтус.