Живые и мертвые
Шрифт:
– Вот оно что. Мои разведчики донесли мне, что на вверенной мне границе орков сильно поубавилось. А я-то думал – куда они путь держали… Хорошо, – кивнул барон. – Но откуда они узнали теперь все это, если раньше не могли узнать?
Каттэйла ответила с едва заметный улыбкой:
– А вы как думаете? Я им передала эти сведения.
– Немыслимо! – воскликнул вампир. – Орки вот так, с ходу поверили тебе?!
– Поверили. И самое забавное, что это твоя, Зерван, заслуга.
Зерван в этот момент жалел только о том, что не видит
– И каким боком тут я?
– В одном месте, которое ты мне показал, была шаманка, которая, как ни странно, тебе очень доверяет. Я просто воспользовалась твоей репутацией, мысль о том, что твоя спутница может оказаться менее достойной доверия, чем ты сам, шаманке в голову не пришла. После того как ты с ней поговорил и встретился со мной в коридоре, ты направился в свою комнату, а я – к шаманке. А она передала мои сведения вождям племен. Вот и все.
– Ты говоришь о моей сестре?! – вклинился из-за спины короля его телохранитель.
Девушка кивнула.
– Похоже, вы сегодня удивили всех, леди Каттэйла, – заметил со смешком Тааркэйд. – Что ж, можно звать обратно остальных. Продолжим наше совещание.
Король провел ночь не слишком хорошо: задремать удалось только под утро, так что сна на его долю выпало часа два, да и то под шум и гам просыпающейся армии. Едва забрезжил рассвет, Тааркэйда разбудил старый Валлен: час битвы неумолимо приближался.
Он помог жене надеть кольчугу поверх дорожного платья, затем с помощью камердинера облачился в доспехи сам. Когда Валлен покинул шатер, Леннара заглянула в глаза Тааркэйду:
– Не знаю, что нам уготовано сегодня, но предчувствие не очень хорошее.
– У меня оно давно такое, – вздохнул тот, – с самого начала. Мы знали, на что шли. И, как бы там ни было, добились успеха, отстояли то, что наше по праву. Правда, времени порадоваться этому у нас не осталось, но тут уж ничего не поделать.
Королева кивнула:
– Да, от нас уже почти ничего не зависит, и нам остается только быть сильными.
Тааркэйд притянул жену к себе и впился в ее губы долгим поцелуем.
Минуту спустя они рука об руку вышли наружу, где их уже ждали, выстроившись полукругом, офицеры и дворяне.
– Саргон сворачивает лагерь, – доложил генерал Ланкар, – я уже начал выводить войска к реке.
Тааркэйд оглядел присутствующих:
– Что ж, господа. Чем бы сегодня дело ни кончилось, я должен сказать вам одну вещь. Целый год мы жили в окружении льстецов, подхалимов, шпионов и двурушников. И сейчас, собрав вокруг себя лучших представителей Эренгарда, мы знаем, что лучше умереть в достойной компании, чем жить среди двуногих крыс и псов. Мы с вами сделали все, что должны были. Все, что от нас зависело. Почти все. Теперь осталось последнее – сражаться за нашу страну. И верить, что боги помогут правым.
– Верить в богов, но надеяться на людей, –
– Мы будем сражаться – за тем сюда и пришли, – коротко ответил Пейн ан Кранмер, и остальные присутствующие закивали, соглашаясь.
Король медленно обвел взглядом присутствующих, тщательно чеканя в памяти лица. Кого-то из своих соратников он видит в последний раз, скорее всего – всех. Кранмеры, Ремзины, старый гвардейский генерал, сэр Зилан, да Фаэнвит, эльфы-дворяне. Орк и дроу стоят рядом, без следа былой недоброжелательности. Вот чуть сбоку стоит рыцарь с опущенным забралом, и по свободной, непринужденной даже под весом доспехов позе король узнал да Ксанкара. А рядом с ним – его загадочная спутница.
– Вам идет ваша кольчуга, леди Каттэйла, – заметил Рольф ан Кранмер. – Вы, оказывается, еще и сражаться горазды?
– Не то чтоб очень, – равнодушно пожала плечами девушка, – просто у меня еще остался один неиспользованный козырь.
Орк повернулся к королю:
– Здесь наши пути расходятся, вожди людей. Ваше место посреди войска, мое – в первом ряду. Живите и умрите славно.
Он повернулся и двинулся вниз по склону, туда, где, лязгая металлом, строилась пехота.
– Как-то странно прозвучали его слова, – заметила Леннара.
Вампир кивнул:
– Это были слова прощания, жить и умереть славно обычно желает умирающий орк тем, кто остается.
В этот момент кто-то из офицеров вытянул руку в сторону реки:
– Смотрите! Парламентер!
Все остальные обратили взоры туда, куда указывала рука в латной перчатке, к Вартуге. Ее как раз пересекал вброд всадник с белым флагом, закрепленным на пике.
– Саргон решил поговорить? – хмыкнул король. – Признаться, я удивлен, но знак сам по себе добрый.
Да Ксанкар обратился к генералу:
– Быстро пошлите людей навстречу, пусть приведут его в обход, если парламентер повстречает орка, мы не узнаем, что он собирается сказать.
Парламентер оказался офицером средних лет с гвардейской эмблемой на плече.
– Его величество Саргон Второй шлет свои поздравления законным правителям Эренгарда, – низко поклонился он королю и королеве, – в связи с блестящим объединением страны под сильной королевской властью и выражает радость от того, что в этом нелегком деле вам не понадобилась его помощь.
– Передайте Саргону, что он нас очень удивил, – спокойно ответил король, – потому что мы ожидали услышать что угодно, но только не это. Как там у вас дела в Телмаре? Много орков, говорят, в гости пожаловало? Давайте, офицер, будьте последовательны и доведите этот фарс до конца: попросите у нас помощи в борьбе с орками.
Парламентер на короткий миг изменился в лице, но тотчас же совладал с собой.
– Боюсь, что я не получил других указаний, кроме как передать вашим величествам только что переданное, и принести ваш ответ, если будет вам угодно таковой дать.