Живые нити

Сорокина Настасья

Он кивнул, чувствуя, как в горле поднимается ком. Он сглотнул, пытаясь его прогнать, но ком пустил черные, гниющие корни, пробивая грудную клетку насквозь. Казалось, ещё один поворот руля, и тугие сумрачные лозы вырвутся наружу, опутают его конечности и проглотят его целиком.

— Не гони так, я не могу понять, куда нам ехать, — Дина зажмурилась и крутила головой, будто прислушиваясь.

— Я знаю куда, — проговорил он, удивляясь тому, какой мертвенно жуткий у него голос.

— Откуда?

Алек притормозил, не доезжая

десяток метров до знакомой белой ограды.

— Здесь живет Руфин.

* * *

Несмотря на глубокую ночь, в окнах первого этажа горел свет.

— Подожди здесь, — не терпящим возражения тоном сказал Алек. — Я был у Руфина много раз и знаю дом. Если там безопасно, я помашу из окна, вон оттуда, с краю.

Дина задумчиво поджала губы, явно не согласная с таким исходом дел, но в итоге промолчала.

— Ладно. Удачи тебе.

Алек покосился на неё исподлобья: легкая победа смутила его больше, чем если бы Дина активно спорила с ним. Она улыбнулась уголками губ.

— Я сяду за руль и не буду глушить мотор. Вдруг нужно будет быстро уезжать, — с непонятным сомнением в голосе сказала она. Алек кивнул, привычным жестом взъерошил волосы и открыл дверь автомобиля. — Стой.

Голубой атлас блеснул в свете фонаря, Алек рефлекторно взял ткань, которую она ему протянула. Полотно было гладким и непривычно холодным.

— Это Правдивый платок, я его сняла с Маттиаса, — пояснила Дина. — Чтобы сила убеждения возросла и никто не поймал тебя на лжи, нужно, чтобы он касался твоей кожи. И не разрывай зрительный контакт с собеседником.

— Спасибо, — он сунул платок в карман и пересек улицу.

Одинокая лампочка без плафона покачивалась на длинном кабеле над входной дверью. Она выглядела неуместно рядом с барельефами и мраморной лестницей, ведущей на крыльцо. Алек дернул ручку, дверь предсказуемо была заперта. Он нажал на звонок и в ожидании привалился к колонне. Издалека она выглядела мраморной, но на деле была из обычного окрашенного бетона.

«Фальшивая, как моя жизнь», — с горечью подумал он.

Несколько минут внутри было тихо. Алек потянулся, чтобы позвонить второй раз, но услышал тихие шаркающие шаги. Дверь открылась будто сама собой: Руфин никогда не спрашивал имени пришедшего, просто распахивал дверь с дружелюбной улыбкой. Улыбки сегодня не было, так же как и удивления в его взгляде.

— А мы тебя потеряли. Снова, — протянул он. — Заходи.

Руфин все еще носил костюм-тройку, пыльный и в пятнах, будто только что вернулся из участка. Алек изо всех сил постарался стереть с лица разочарование, вымученно растянул губы в стороны и проскользнул внутрь.

В гостинной был полный бардак: под столом валялись бычки, на диване — куча вещей, украшенная развалившимся сверху пиджаком. Грязные тарелки сиротливой кучкой сгруппировались по краям стола, рядом неаккуратной стопкой лежала колода игральных карт. На пустом пятачке в центре стояла открытая бутылка виски

в компании пустой пачки из-под сигарет. Алек подошел ближе: витиеватая надпись на боку гласила «Лавровый лист».

— Слышал про участок? — спросил он, не отрывая глаз от пачки.

— Да, я там даже был, — Руфин с двумя стаканами в руках оттеснил Алека от стола и плеснул виски в оба. — Пламя чуть не перескочило на соседние здания, еле потушили. Удивительно, что никто не погиб, даже задержанные. С одной стороны, все живы, с другой — все разбежались.

Алек пригубил напиток, не чувствуя вкуса.

— Говорят, ты там геройствовал, — продолжил Руфин. — Спас полицейского. Странно, что я тебя не увидел на месте.

— Поехал раны зализывать, меня Варрон еще на вокзале отпустила, — небрежно бросил Алек. — Вы узнали, кто поджог?

— Судя по надписям на стенах — подожгли недовольные жизнью рабочие, митингующие в городе. Но я, конечно, был в шоке. Алхимический огонь, надо же. Весь участок выгорел, как коробок со спичками. Даже хранилище улик.

— Как удачно для бандитов.

— Думаешь, это они?

— Думаю, что это было бы очень удобно, тем более в такую ночь. Погромы по городу, смерть Эстета…

Алек оперся о стол, стараясь не встречаться с Руфином взглядом.

«Тебе нужен план, как вывести его на чистую воду…» — промелькнуло где-то на задворках сознания, но вместо мыслей в голове, гудящей, как пребывающий паровоз, осталась пустота. Всё вокруг него будто размылось в сигаретной дымке: привычная обстановка гостиной, знакомый стакан и марка виски — та самая, которую Руфин пил постоянно. Которой он напоил Алека, когда тот отработал в Бюро всего неделю, упустил подозреваемого и перенервничал до дрожи в голосе. Которой они поминали Лукро.

Нужно было что-то решать. Узнать, как и зачем Руфин забрал Самобранную скатерть, найти доказательства того, что он работает на Ласкарисов — ведь Алек за этим сюда и приехал: за правдой и за ответами. Вот только никакой правды ему не хотелось. Хотелось медленно допить виски и сказать: «Давай ты сам признаешься в своем скотском поведении и наденешь на себя наручники?». А потом выйти из этого дома и временно из своей собственной головы, до тех пор, пока все не уляжется само собой, и можно будет продолжать жить дальше, не копаясь в грязи собственных мыслей.

— Откуда ты знаешь? — чуть ли не выплюнул Руфин, на миг меняясь в лице: до того, как он быстро взял себя в руки, на лице промелькнул оскал настороженного хищника.

— Что? — Алек моргнул.

— Эстет умер?

— Да. Весь нижний мир об этом гудит, — сказал он и чуть не поморщился. Это Руфин всегда называл преступное сообщество «нижним миром».

Напарник ничего не сказал, хмыкнул и сделал крошечный глоток. Алек отзеркалил.

— Зачем ты приехал?

— Узнать, всё ли у тебя в порядке. И собрать сплетни о насыщенном дне. Вы нашли Лиса?