Живые тени ваянг
Шрифт:
— Папа, я и сама не знаю, что это на меня нашло…
— Ладно, это ты перегрузила себя информацией, вот и заклинило мозги. Ну что, спать пойдете, или еще посидим немного? — Георгий Дмитриевич сделал такое сильное ударение на слове «посидим», что дураку было понятно, он и не собирается выпускать из кабинета ни Катю, ни Буди. Видимо, не все еще «экспонаты» показал.
— Да нет, папа, еще не поздно…
— У меня, Катюша, есть для тебя новость. Только сегодня узнал об этом, да все не доходит черед сказать. — Он посмотрел в сторону Буди, который как раз заканчивал изучение коллекции монет. —
— Папа, так ты и этим занимался?
— Дочка, не сам… Я обратился с такой просьбой к профессору Кардапольцеву, ты же знаешь его. И вот сегодня он предоставил мне некоторые факты…
— Ну же, папка, не тяни, раз заинтриговал — давай выкладывай!
— Оказывается, один из моих предков был кораблестроителем, это еще во времена Петра Великого. С чего же начать? — Георгий Дмитриевич явно разволновался. — Ладно, начну с того, что известно. О внуке этого кораблестроителя. Так вот, он служил в военном флоте, в офицерском звании. И только благодаря тому, что корабль затонул… Тьфу, ты… Что-то я совсем заговорился, если благодарю за то, что корабль затонул…
— А говоришь, скоро защита у тебя… — подколола Катя.
— Да ладно, Катя, это все мелочи… Слушайте дальше. В конце ноября тысяча восемьсот шестьдесят первого года вышел из Ост-Индской Батавии русский клипер «Опричник». Незадолго до этого на корабле сменился офицерский состав, а нижние чины были набраны из других экипажей: с корвета «Воевода» и клиперов «Наездник» и «Разведчик». То ли это повлияло, то ли попало судно в штормовую волну, но только не вернулся этот клипер на родину…
— И кто же там был, если ты рассказываешь об этом судне? — Катя горела нетерпением узнать самое главное.
— А был там офицер Павел Блэнк, русский моряк с… нерусской фамилией.
— Папа, ты хочешь сказать, что этот человек был нашим пра-пра-пра?..
— Сначала — об «Опричнике». Данные о нем было собрать совсем просто. Многое сохранилось в архивах именно благодаря тому, что клипер затонул. В честь него в Кронштадте перед входом в летнее помещение Морского собрания установлен памятник — монумент русским военным морякам. И на большой медной мемориальной табличке стоит надпись: «В память погибшим в декабре 1861 года в Индийском океане на клипере „Опричник“ Командир Капит. Лейт. Петр Селиванов».
— Это интересный документальный факт, — вступил в разговор Буди. — И на корабле действительно находился Павел Блэнк?
— Вот именно!
— А как можно доказать, что этот Блэнк имеет отношение к вашим предкам? Ведь вы еще и говорите сейчас о Кронштадте, а не о Санкт-Петербурге, где, видимо, и жили ваши пра-пра-пра?
— Кронштадт, действительно, город-порт, но он построен Петром Первым здесь, рядом — на острове Котлине в Финском заливе. А сейчас, кстати, соединен с Питером не только кольцевой дорогой… Он является частью объекта «Исторический центр Санкт-Петербурга и связанные с ним комплексы памятников». То есть, почти единое целое. Ну, а тогда… Думаю, что очень вероятно, и даже — естественно, если питерский житель Павел Блэнк служил в военном флоте в близлежащем городе-порту.
— Хорошо, — Буди явно заинтересовался
— Есть письмо жене Ольге, в котором он написал: «Если родится сын, назови его в честь Петра Великого». То есть, здесь он говорит о том, что Ольга ждала ребенка, а значит, после смерти Павла его род не умер, он продолжился. Второе, и самое главное: Павел дал ей наказ беречь крест заморский, который носила мама его деда, голландка…
— Что? — Катя вскинула брови. — Так вот откуда наша фамилия пошла!
— А что за крест? — удивился Буди.
— Крест, который мне оставил мой дед, а ему — его дед… Вот он! — Ееоргий Дмитриевич выдвинул ящик стола и достал небольшую шкатулку. Он с таким торжественным видом открывал ее крышку, словно там хранились несметные богатства!
— Да это же — свастика! — воскликнула Катя. — И она всегда была у тебя, я знаю… А почему ты раньше не говорил?
— Я говорил вам! Помните, когда доставал монеты, сказал «и еще кое-что есть». Но тогдая не знал о значимости этой вещички. Да, предполагал, что отнюдь не простая безделица, если дед сохранил, но не настолько… Я же говорю, только сегодня услышал про Павла Блэнка!
— Дайте, я посмотрю, — Буди потянулся к шкатулке, не скрывая чрезвычайного удивления.
Он взял этот предмет и стал внимательно его рассматривать, даже провел пальцами по загнутым на кресте кончикам. Серебряный крест был высотой с мизинец. Гладкий с одной стороны и шероховатый с другой, он, ко всему прочему, был еще и инкрустирован мелкими белыми, точнее, матовыми, камешками. Несомненно, ручная работа, причем, очень древняя.
— Это индуистская свастика, — уверенно сказал Буди. — У нас этот символ говорит о вечной сменяемости жизни, когда душа принимает новые тела, и в круговороте сансары человек рождается, умирает, и снова рождается…
— Если так рассуждать, можно отнести этот символ ко многим народам мира: и к индийцам, и к корейцам, и к китайцам… Да и к русским… — Георгий Дмитриевич переложил крест на свою ладонь. — Я тоже мог бы сказать применительно к своему народу, что у нас это символ солнца и счастья. А доказательство — слово «свастика» перекликается со словом «свет». А в Скандинавии сказали бы, что это их символ верховного бога Одина. И греки бы тоже сказали свое слово…
— Я не о том, — прервал его Буди. — Я не о свастике вообще, а именно об этой.
— Об этой? — Георгий Дмитриевич чуть не уронил крест на пол. — А в ней есть что-то особое?
— Этот амулет очень похож на мой. — Буди достал из портмоне свой крест. — Вот, посмотрите…
— Да нет, он совсем другой, — уверенно заявила Катя. — На нашем концы загибаются влево, а на твоем, Буди — вправо. Да твой и более старый…
— А я думаю, что их изготовили примерно в одно время. Конечно, ваш крест больше лежал как музейная редкость и потому не такой потертый, а мой всегда был с кем-то — со мной, с отцом, с дедом… Я даже не об этом. Мне кажется, что оба эти креста принадлежали древней династии Менгви на Бали, к которой отношусь и я. У нас раньше изготавливали вот такие парные амулеты: с правым загибом кончиков, как у меня — для мужчин, и с левым загибом, как у вас — для женщин…