Живые тени ваянг
Шрифт:
Полная луна светила своим круглым диском как по заказу. Будто ее попросил волшебник помочь двоим беглецам.
— Ну вот, кажется, почти дошли, — сказал Сухарто. — Видишь, вон там, в небольшой низине…
Когда они подошли к какому-то деревенскому дому, у нее снова начали склеиваться веки. Остаток ночи прошел в забытье. Запомнила она всего один момент. Когда уронила себя на легкую бамбуковую подстилку вроде коврика и уже проваливалась в тот самый липкий сон, который не успела доглядеть, Сухарто наклонился над ней и положил под голову что-то мягкое, а сверху укрыл плотной домотканной накидкой.
Утро наступило. И это казалось особенно удивительным. Было бы не так странно, если бы эта тяжелая чернота продолжалась до бесконечности —
— Проснулась? Сейчас будем завтракать, — в хижину зашел Сухарто.
— А что это с ней? — незаметным кивком указала она на старуху.
— Не удивляйся, это местные привычки — жевать бетель [171] … Да он слабый совсем!
Старуха закончила растирать пряности и встала с циновки. И Катарине бросилось в глаза необычное одеяние хозяйки дома: нечто вроде юбки на ней было, как и у тех женщин, которых она видела на Яве, примерно такой же саронг, но вот кофта или подобие ее в виде шарфа напрочь отсутствовала. Обвислые полу-высохшие груди смотрелись совершенно непривлекательно, но старуха, казалось, этого не замечала. Она легкой походкой прошла мимо Катарины к выходу, видимо, на кухню.
171
Бетель — тонизирующая смесь из листьев бетеля лат. Piper betle, гашеной извести и семян пальмы катеху лат. Areca cathecu.
— Сухарто, а где мы сейчас? Не у тебя дома?
— Вообще-то, остров, да — мой родной Бали, но до дома еще далеко, я живу на юге. А мы с тобой сейчас в деревне, у коренных жителей бали-ага [172] . Не удивляйся их поведению, они создали вокруг себя замкнутый мир и с опаской пускают в него других людей.
— У них такая религия? — спросила Катарина, подумав о том, что старуха со своей открытой грудью сильно отличается от мусульманских женщин, которых видела она на Яве.
172
Бали-ага, индонез. bali aga — древняя балийская народность, считающая себя коренным населением острова.
— Здесь, на Бали, живут в основном индусы, — заметил Сухарто. — Когда на Яве свергли династию Мадшапахита, местным жителям не оставалось выбора, как только принять другую веру — ислам. Ну, а истинные индусы бежали сюда, на Бали.
— А бали-ага?
— Они и этой веры не приняли, у них свои духи [173] …
В комнату заглянула старуха и что-то сказала Сухарто.
— Пойдем, Катарина, — прервал он свой рассказ, — нас приглашают на завтрак.
Во дворе, под навесом, горел очаг, отдаленно напоминающий печку. Старуха сняла с огня казанчик с кипящей похлебкой и разлила ее в небольшие глиняные чашки. Бульон испускал тот самый аромат специй, что был и в комнате. На столе уже лежали на пальмовых листьях, служивших тарелками,
173
Бали-ага не приняли индуизма, они являются, как и раньше, анимистами, то есть, верят в существование души и духов, в одушевленность всей природы.
Завтрак ей понравился, еда была свежей и совершенно не жирной. «Может, такая древняя бабуля потому и полна энергии, что не ест мяса?» — подумала Катарина.
Девушки отошли от стола и уселись на бамбуковых ковриках на веранде, где стояли корзины с фруктами. Одна из них взяла нож и начала чистить крупный плод манго.
— Как она странно держит нож! — заметила Катарина.
— Да, балийские женщины чистят овощи и фрукты совсем не так, как вы, — заметил Сухарто. — Европейки делают движения к себе, а наши — от себя.
— Да так же совсем неудобно!
— Кто как привык… Видимо, у наших женщин не принято лезвие ножа направлять на себя… Это же опасно.
— Сухарто, а кто тебе эти люди? Родственники?
— Нет, это бабушка моего друга, он живет недалеко от меня, в Бадунге… Кстати, Катарина, а не хочешь узнать о своем будущем у духов бали-ага? Бабушка Нирмала [174] с ними общается!
— Правда? Конечно, хочу!
Сухарто что-то сказал старухе, и та кивнула в знак согласия.
174
Нирмала индонез. Nirmala — «чистая».
— Если хочешь, мы можем сейчас же пойти с ней, это здесь недалеко.
Завтрак подходил к концу. Силы, наконец-то, стали восстанавливаться, и Катарина почувствовала себя уже гораздо лучше.
Это дерево с толстенным стволом, а точнее, с несколькими стволами, она увидела еще издалека. Дерево сильно отличалось от других не только по размеру. Была в нем какая-то пугающая сила: казалось, что это вовсе не дерево, а монстр в его облике вылез из-под земли и стоит, поджидает одиноких путников, чтобы обхватить их крепкими ветвями и задушить. Пока стоял этот монстр на одном месте, позеленели и обросли листьями его руки, вырос на спине и тоже покрылся зеленью горб, и колышется он сейчас под ветром, словно широкая крона дерева. А там, под монстром, лежит что-то. Наверное, это тела заблудившихся путников — ну не из сухих же листьев такая высокая гора?
Чем ближе они подходили к дереву, тем сильнее ощущала она чувство тревоги. А когда уже можно было уже разглядеть и «пирамиду», Катарина от неожиданности остановилась:
— Нет, я не пойду, это чудище и нас съест…
Сухарто и бабушка Нирмала переглянулись.
— Катарина, ты уж извини… И почему я не предупредил тебя? Не бойся, это обычное дерево, вернее, не совсем обычное, а священное. А под ним — останки умерших людей. Никто их не убивал, понимаешь? Они ушли из жизни своей смертью… Их так похоронили.
— Хоронят не так. Или в землю закапывают, или — сжигают на огне…
— Ты знаешь об этих способах захоронения. А есть еще и такой. Тела оставляют под священным деревом, и они лежат там целую вечность, а души гуляют там, где хотят. Вот такая у этих людей традиция.
— А запах? Это же какое зловоние будет, если складывать трупы, как поленья?
— Подойдем поближе и убедишься, что никакого запаха здесь нет. Странно это, конечно… Но так ведь оно и есть. Это магические силы дерева…