Живым или Мертвым
Шрифт:
— Ночь принадлежит нам, детка. — Это вроде бы осталось в прошлом, но оставалось неотъемлемой частью души Доминго. Его было трудно выследить. Благодаря его небольшому росту, люди часто смотрели как бы поверх него. Его могли бы выдать глаза, но для этого нужно было присмотреться к его лицу, а это делали редко, так как он на первый взгляд совсем не походил на тех крутых парней, которых нужно опасаться. И человек пребывал в этом заблуждении, пока не оказывался на лопатках, и пытался угадать, что же такое с ним случилось. С тех пор, когда Кларк служил в морском спецназе, многое изменилось. В третьем наборе Специальной оперативной группы большинство составляли богатыри,
— Что-то я волнуюсь, — заметил Джек.
— Так и должно быть, — ответил Кларк. — Не напрягайся слишком сильно. И никогда не смотри объекту прямо в глаза, разве что когда он сам поглядит в сторону, но только очень осторожно, и не задерживай взгляд.
«Кто же ты такой, Хади? — думал Кларк. — Зачем ты сюда явился? Куда направляешься? С кем собираешься встретиться?» Вряд ли ему могла представиться возможность задать эти вопросы или получить на них ответы. Но сознание работает по своим законам, тем более просвещенное и активное сознание.
Глава 48
Хади мог оказаться в очереди первым, но избежал этого, использовав фальшивый предлог для заминки. Ему совершенно не требовалось изображать притворную усталость — он устал на самом деле. С учетом перелета местной линией из Марселя и задержки вылета в Милане он находился в воздухе уже пятнадцать часов, и продолжительная нехватка кислорода сказывалась на его состоянии. Вот и еще один повод вспомнить об экипаже самолета и его жалкой работенке.
— Здравствуйте, мистер Клейн, — сказал сотрудник у стойки иммиграционного контроля, изобразив на лице подобие улыбки.
— Добрый день, — ответил Хади, в очередной раз напомнив себе о своей нынешней подставной личности. К счастью, во время полета никто не пытался с ним разговаривать, если не считать стюардессы, которая внимательно следила, чтобы его бокал для вина не оставался пустым. И еда — приятный сюрприз — оказалась вполне приличной.
— Цель вашего приезда? — спросил контролер, изучая лицо Хади.
— Деловая. — Это была чистая правда.
— Сколько времени собираетесь здесь пробыть?
— Еще точно не знаю. Вероятно, четыре-пять дней. А это имеет значение?
— Только для вас, сэр. — Контролер пролистал паспорт, пропустил обложку через сканер штриховых кодов и скосил глаза — не загорится ли красная лампочка, — но такое случалось крайне редко, не случилось и сейчас.
— Будете что-нибудь декларировать?
— Ничего такого нет, — ответил Хади.
— Добро пожаловать в Канаду. Выход там, — сказал контролер и указал рукой направление.
— Спасибо. — Хади взял паспорт и направился к множеству дверей, которые вели наружу. Западные страны проявляют самоубийственное гостеприимство к своим врагам — в который раз отметил он. Вероятно, потому, что желают зарабатывать на туристах. Ведь не может быть, чтобы в их безбожных сердцах имелось столько добродушия, верно?
— Поднимаются, — сказал Джон.
Первыми из дверей показались две женщины, а Хади не мог быть женщиной… «Если только собранные данные не оказались напрочь ошибочными», — подумал Кларк. Такое с ним тоже случалось, причем не единожды.
Ладно, кого же мы ищем? Мужчину от тридцати пяти до сорока пяти лет, среднего роста, возможно, немного ниже среднего, если исходить из американских стандартов.
Они увидели светло-коричневое верблюжье полупальто длиной до середины бедер. Судя по покрою, итальянское. «Хади, предположительно, базировался в Италии, в Риме, так? Примерно пять футов восемь дюймов, среднего телосложения, даже скорее худощав. Темные глаза. Чертовски темные, почти черные», — подумал Джон. Смотрит прямо перед собой, а не по сторонам, везет тележку, в которой большой и маленький чемоданы. Чемоданы не кажутся тяжелыми, к тому же у большого есть колесики… просто ленится или устал? Волосы такие же черные, как и глаза, неброская стрижка. Чисто выбрит. Без бороды, конечно, бреет специально. За ним вышли еще двое мужчин, по-видимому, канадцев — светлокожих и рыжеволосых. Один из них помахал кому-то, находившемуся справа от Кларка. Ответное приветствие. Вернемся к верблюжьему пальто. Голова неподвижна, но глаза бегают по сторонам. «Отличная подготовка», — одобрительно подумал Джон, как только заметил это. А потом эти глаза остановились. Кларк повернул голову и увидел человека в темном костюме, обычном среди шоферов, но без фуражки, держащего в руке перед грудью белую табличку с крупной надписью фломастером: «КЛЕЙН».
«Есть!» — воскликнул он про себя и повернулся к Чавесу.
— Присоединяйся к братьям, и контролируйте фланги. А я прогуляюсь. Джек, пойдешь со мной.
Они не спеша двинулись по вестибюлю.
— Заметили что-нибудь такое, что я пропустил? — спросил Джек.
— Его фамилия — не Клейн. Готов поставить что угодно.
Не прибавил шагу, отметил Кларк. Дополнительный материал для раздумий. Они шли в сорока ярдах за верблюжьим пальто. Преследуемый, отметили оба, не сказал ни слова встречающему. Или дисциплина, или они знакомы друг с другом?
— Фотоаппарат есть? — спросил Джон.
— Да, цифровой. Могу сфотографировать нашего друга. Правда, я его не проверял.
— Если он сядет в машину, постарайся…
— Да. Марка, модель, номер. Что делаем дальше?
— Не думаю, чтоб он видел нас, точнее, уверен, что он не смотрел в нашу сторону. В противном случае, он или профессионал высшего уровня, или чист, как первый снег. Вот и решай тут.
— Похож на еврея, — сказал Джек.
— В Израиле есть старая шутка. Если человек похож на еврея и торгует бубликами, значит, он араб. Не всегда верно, однако слишком близко к правде, чтобы оставаться только шуткой.
— Если бы не волосы, я легко мог бы представить его в ковбойской шляпе и длинном черном пальто на Сорок седьмой-стрит, в Нью-Йорке, среди торговцев алмазами. Недурственная маскировка. Но он, по всей вероятности, такой же еврей, как и я.
Мимо киосков с газетами и журналами, мимо пивного бара, мимо узкого прохода к металлодетектору — в главный вестибюль. Не вниз по эскалатору, туда, где выдают багаж, но это он, конечно, уже сделал. К главным дверям в стеклянной стене, в прохладную канадскую осень. Мимо стоянки такси для прибывающих, через улицу, на стоянку личных машин. Встречающий поставил свою машину на почасовую стоянку, а не на ту, где оставляют машины на несколько суток. Что ж, теперь окончательно стало ясно, что встреча запланирована. И, конечно же, никто не звонил с самолета по бортовому телефону. Вошли на стоянку — Кларку пришлось замедлить шаг — и повернули направо, к машине.