Жизнь Давида
Шрифт:
Странный эпизод, когда Аэндорская волшебница вызывает тень Самуила из царства мертвых, можно рассматривать как попытку Саула найти некую третью силу, нечто сродни искусству, способное противостоять насилию и воле Божьей — двум непреодолимым принципам, которые, кажется, правят миром. Похоже, все сложности бытия, любой голод духа зависят от этих двух реальностей. Но Давид, который может взять арфу, запеть и соединить слова вместе так, что «злые духи от Бога» исчезают, беспокоит Саула; ему кажется, что Давид обладает властью, заменяющей или дополняющей Божью волю или человеческую силу, — все это вкупе с несправедливостью, сводящей Саула с ума, вновь и вновь благоприятствует Давиду.
Магия
Какая разница между магией и религией? Быстрый и слишком простой ответ: твоя религия — это моя магия. Но можно ответить и по-другому: религия — это стратегия, а магия — тактика. Религия проявляется в обычной жизни с той же частотой, что счета за страховку, а магия больше похоже на быструю, отчаянную и легкомысленную поездку в Лас-Вегас; словом, магия — это экстравагантная выходка, а религия — это постепенное приближение. Можно дать и еще один ответ: религия заключает вечный договор, условия которого охватывают все на свете и неоспоримы, а магия сосредоточена в специфическом, потогонном, даже маниакальном фокусе лирического стихотворения. Магия по сравнению с религией обладает прагматичным, буквальным символизмом. Когда она работает и когда она терпит неудачу, магия говорит на простейшем языке символов.
Магия — в реальности Давида и запретившего волшбу Саула — это не развлечение для детей или набор трюков из сказок «Тысячи и одной ночи», предвосхищающих наши современные великие приспособления для полетов в воздухе, плавания через океан и передачи голоса на тысячи миль. В их реальности магия более технологична и доступна, чем рука Божья или слово Его пророков; этим она напоминает военную силу. Символизм магии тяготеет к грубому и непрекращающемуся имажизму. И филистимляне иногда этим пользуются.
Например, за одно поколение до коронации Саула, когда израильские племена с помощью пророков еще правили собой сами — в те времена власть делилась между верхушками кланов, как у бедуинов, и священниками, приносившими жертвы у алтаря, — филистимляне захватили сам ковчег Завета.
Они внесли ковчег в святилище бога плодородия Дагона, поставили его рядом со статуей бога и ушли на всю ночь. В результате произошло сверхъестественное:
«И встали Азотяне рано на другой день, и вот, Дагон лежит лицем своим к земле пред ковчегом Господним» (I Цар. 5, 3).
На следующее утро жителям Азота (Ашдода) открылось новое явление: идол не просто упал — у него оказались отсечены руки и голова, которые были брошены на пороге святилища. Порог, видимо, символизирует опасный переход — от захвата ковчега к его возвращению. А разрушение идола — это, конечно, символ или обещание настоящих бедствий:
«И отяготела рука Господня над Азотянами, и Он поражал их и наказал их мучительными наростами, в Азоте и в окрестностях его. И увидели это Азотяне и сказали: да не останется ковчег Бога Израилева у нас, ибо тяжка рука Его и для нас и для Дагона, бога нашего» (I Цар. 5, 6–7).
Эпидемия, о которой идет речь, это, видимо, бубонная чума, ужасная болезнь, которая поражает своих жертв бубонами или наростами. И старцы Азота отослали ковчег в город Геф: «После того, как отправили его, была рука Господа на городе» (I Цар. 5, 9). И поэтому приключился «ужас весьма великий, и поразил Господь жителей города от малого до большого, и показались на них наросты. И отослали они ковчег
Итак, когда смерть и паника распространились повсюду, филистимляне обратились к жрецам и предсказателям, своим лучшим специалистам по магии, чтобы те придумали, как вернуть ковчег. Волшебники (жрецы не Иеговы, а языческих богов, таких, как искалеченный Дагон) предложили вернуть ковчег с «жертвой вины» или «жертвой повинности». Понятие «жертва» или «приношение» имеет и секулярный аспект. «Приношение» — это урегулирование проблемы с помощью откупных или дара.
Филистимские вожди потребовали у своих волшебников подробных инструкций — какой именно выкуп они должны предложить кровожадному еврейскому божеству? Надо сказать, филистимские старцы и колдуны обращались с Иеговой, Богом Израиля, с большой фамильярностью, как будто раньше они уже имели дело с Ним или, по крайней мере, с кем-то подобным Ему. Причудливый, откровенный и в некотором смысле практический символизм их рекомендаций отражает не благочестие, а магию:
«И сказали они: какую жертву повинности должны мы принести Ему? Те сказали: по числу владетелей Филистимских пять наростов золотых и пять мышей золотых; ибо казнь одна на всех вас и на владетелях ваших» (I Цар. 6, 4).
Волшебники и мудрецы, оказывается, сведущи не только в путях Бога Израилева — они достаточно учены, чтобы привести в качестве плохого примера фараона! — и тоже в связи с крысами и бубонной чумой. (Хотя в большинстве переводов [6] стоит «мыши», перевод короля Иакова и некоторые другие отдают предпочтение «крысам».)
[6]
В том числе и в Синодальном переводе.
И вот по совету волшебников священный предмет возвращают на колеснице без возницы вместе с пятью золотыми мышами и пятью золотыми наростами. Колесницу по дороге в Вефсамис (Бейт-Шемеш), ближайший еврейский город, тащат две первородившие коровы, и они всю дорогу мычат под ярмом, а вожди филистимлян идут следом. В Вефсамисе жутковатая процессия задержалась, когда коровы остановились рядом с большим камнем в середине пшеничного поля. Здесь, у камня, ликующие жители Вефсамиса сломали колесницу, употребив ее на дрова, и забили молочных телиц, чтобы принести их в жертву. На вершину большого камня они поставили пять золотых наростов и пять золотых мышей, символизировавших пять пораженных болезнью филистимских городов и их вождей.
Таким образом, искупительная магия филистимлян сработала.
Но вдруг действенная, секулярная магия искупления, золотые изображения мышей и наростов, молочные телицы — вся эта бытовая магия, существующая в отношениях между воюющими людьми, — уступает более страшной, прямой деятельности Господа. Дело в том, что ликующие жители Вефсамиса совершили страшную ошибку: во время празднества они заглянули в ковчег Завета, и за это Он прогневался на них:
«И поразил Он жителей Вефсамиса за то, что они заглядывали в ковчег Господа, и убил из народа пятьдесят тысяч семьдесят человек; и заплакал народ, ибо поразил Господь народ поражением великим» (I Цар. 6, 19).