Жизнь длиннее смерти
Шрифт:
Викинг, как огромная кошка, вымахнул наружу. Мазур, оставив автомат свободно болтаться на ремне, отхватил ножом два куска подходящей длины от мотка нейлоновой веревки, в темпе связал пленнику руки-ноги, закрепил путы хитрыми узлами, поднял оглушенного – здоровый все же, черт! – и головой вперед вытолкнул в окно. Там его принял Викинг, взвалил на плечи и, пригибаясь под нешуточной ношей, затрусил в заросли высокой сухой травы.
Вундеркинд его прикрывал, держа автомат уверенно, как человек опытный. Мазур выпрыгнул в окно и двинулся в арьергарде, то и дело оглядываясь. Сначала к ним присоединились двое, потом еще двое, до того располагавшиеся так, чтобы при необходимости накрыть огнем
Когда они удалились от населенного пункта на добрый километр, Мазур почувствовал мимолетную гордость. Все прошло так чисто, что для законной гордости были все поводы. Добыча покоилась на спине тяжело дышавшего Викинга, расстояние меж наглыми агрессорами, нарушившими за короткое время кучу местных законов и норм международного права, и сонной деревушкой, пышно поименованной городом, увеличивалось с каждой секундой, а там все еще ни о чем не подозревали и не подняли тревоги.
Автоматная стрельба, долетавшая уже на пределе слышимости, глухо затарахтела в покинутом ими городишке, когда они были уже километрах в пяти, бежали тяжелой трусцой сквозь редколесье. Сущая канонада – патронов не жалели, от злости и бессилия лупили в белый свет, как в копеечку, чтобы хоть что-нибудь сделать. Мазур на бегу цинично ухмыльнулся. Со столь мизерными силами, какие остались в городишке (коему, учитывая близость кофейной плантации, лучшего названия, чем Кофейник, и не подобрать), нечего и думать организовать настоящую облаву. Вокруг Кофейника – необозримые необитаемые пространства, покрытые лесами и кустарниками, скалами и песком. Поди сыщи! С вертолетами в провинции небогато, мобильных пограничных групп для грамотного прочесывания недостаточно, тут потребуется не менее дивизии, да и то…
Последнее Мазур додумывал, распластавшись на жесткой траве под низеньким корявым деревцем – раньше, чем мозг успел принять рассудочное решение, тело само среагировало на шум вертолета.
Медленно поворачивая голову, он высматривал спутников. Все было в порядке: никто не остался на ногах, грамотно завалились под деревья, в переплетение кустов.
Метрах в ста правее взлетела земля и переломанные куски корявых веток. Упругий гул вертолетного винта прошел в той стороне, удаляясь, – потом с невероятной быстротой приблизился, справа налево прокатился, казалось, над самой головой. Вжимаясь щекой в жесткую, незнакомо пахнущую траву, Мазур осторожненько вывернул голову – и успел разглядеть в разрыве меж реденькими кронами стремительно промчавшуюся темно-зеленую тушку «земляка», вертолета огневой поддержки «МИ-24», именуемого в просторечии «крокодилом».
«Крокодил», как легко догадаться, и лупил наугад по зарослям, побуждаемый тем же стремлением хоть как-то отреагировать на наглую вылазку пришедших из-за кордона империалистических наемников, несомненно стремившихся помешать социалистическим преобразованиям в Могадашо – а кем же еще непосвященные могли считать Мазура со товарищи?! Неизвестная банда вломилась в пограничный городок, злодейски изничтожила офицера правительственных войск и еще двух мирных граждан. Тут и гадать нечего. Несомненные агенты мирового империализма, мать их за ногу!
Самое смешное, что за рычагами «крокодила» наверняка сидели не наспех обученные местные кадры, а бравые летуны, приносившие ту же присягу, что и Мазур, – очень уж ловко вертолет носился над зарослями, временами поливая их огнем из всех бортовых причиндалов, очень уж уверенно кружился. Советских советников здесь раз в десять больше, чем в Эль-Бахлаке…
Вот только ничего это для Мазура и его спутников не меняло. Ничегошеньки. Сейчас вертолет был для них доподлинным врагом – даже если в кабине свои, раскрываться перед ними нельзя, да и не поверят, откровенно-то говоря.
Должно быть, покойный Визитер все же подстраховался – под каким-нибудь убедительным
Что-нибудь вроде этого – дешево и сердито. На месте покойника сам Мазур выдумал бы примерно такой же финт.
Вертолет досаждал еще минут двадцать, утюжа небо над зарослями во всех направлениях, – однако его хаотичные перемещения все более смещались вправо, удалялись от укрывшихся в лесу, пальба раздавалась все реже, а там и гул утих. Летуны явно посчитали, что сделали все возможное в данных обстоятельствах. Да и топливные баки у них не бездонные…
На всякий случай они еще не менее получаса лежали под деревьями и в кустарнике, опасаясь возможного подвоха.
…Когда время повернуло к вечеру, они уже были на территории суверенной республики Джаббати, углубившись в ее пределы достаточно глубоко, чтобы не опасаться погони. А здешних пограничников тем более не следовало опасаться: как поведал Вундеркинд, они в здешние места стараются особенно не соваться.
И Мазур местных погранцов вполне понимал. Места вокруг простирались не просто неприглядные – по самой сути своей враждебные человеку, просто-таки омерзительные. Кажется, для верующих именно так и выглядит здешний ад: раскаленные пески, из которых временами вздымаются обточенные пыльными бурями каменные столбы, белое солнце над головой, невыносимая жара. Глаза резало даже через темные очки (которыми заботливо снабдили и драгоценную добычу), в глотке пересохло, вдыхаемый воздух казался шершавым и драл легкие, как наждак, пыль скрипела на зубах, несмотря на то, что они замотали лица накидками-куфиями.
Восемь человек брели по пустыне, механически переставляя ноги. Строго через каждые четверть часа, по команде Мазура, они позволяли себе по доброму глотку подсоленной воды из фляжек – и тем же лимитом ограничивали пленника, давным-давно шагавшего самостоятельно, со связанными руками, соединенного веревкой с идущим сзади Викингом.
Пленник вел себя в общем покладисто. Первое время, очухавшись, он попытался было показывать характер – не хотел идти, валился наземь, очень быстро сообразив, что является именно добычей, а не предназначенной на заклание жертвой. Его быстро перевоспитали, применяя не самые гуманные, но безусловно действенные средства, причинявшие нешуточную боль, но не опасные ни для жизни, ни для здоровья. В результате он потопал своими ножками – зато, благо рот ему не затыкали, принялся усиленно щупать своих пленителей: заводил разговоры на трех языках, пытаясь прокачать, с кем все же имеет дело, то сулил немалые деньжищи за свою свободу, то стращал всеми мыслимыми карами. И все это – в высшей степени профессионально, стараясь не разозлить, не вывести из себя, оперируя скорее намеками, чем прямыми угрозами, виртуозно балансируя на невидимой жердочке. Мазур со временем убедился, что Вундеркинд был прав: да, это фигура, не шестерка какая-нибудь, не мелюзга.
Говорливой добыче попросту не отвечали, предоставив болтать сколько влезет, – а когда надоел, угомонили подзатыльниками, опять-таки не влекущими вреда для жизни и здоровья. Понемногу он заткнулся – надоело получать плюхи после очередной реплики или вопроса. Весьма даже не исключено, что он все же сделал из происходящего какие-то выводы: ну, скажем, убедился, что его похитители люди уравновешенные, не истерики, а команда у них дисциплинированная и сплоченная. Профессионал может сделать определенные выводы как из ответов на свои вопросы, так и отсутствия таковых ответов вообще.