Жизнь других людей
Шрифт:
Сегодня я приняла решение. Если так будет продолжаться и впредь, я постараюсь извлечь из этого максимум пользы. Я найду, куда деть это время, время, которое он купил, но которое ему не нужно. Я не стану тратить его впустую. Я займусь тем, что хотела делать всегда. За полчаса я пропылесосила квартиру, в которой не было ни пылинки, и протерла мебель, на которой не было ни пятнышка, убрала тряпки и пылесос, приготовила себе кофе и вздохнула полной грудью. Алекс Чапмэн и его надменная матушка ни о чем не узнают, квартира будет в полном порядке, остальное их не касается.
– Тебе
– Например? Мошенничать? Однажды перед экзаменом по математике я написала на руке несколько формул. Но все равно провалилась.
– Нет, я не про то, такое делают все. По-настоящему.
– В день рождения Николь Дэвидсон я трахалась с приятелем на ее заднем дворе, когда она вырубилась в спальне после вечеринки. Ей тогда исполнился двадцать один год.
– Да ты что? А я и не знала!
– Она тоже! – смеется Фэй.
– Ну, а… приходилось ли тебе… ну, понимаешь… сделать что-то действительно нечестное… Например, с деньгами…
– Украсть?
– Что-то вроде.
Она задумчиво откусывает кусок сандвича с тунцом и принимается жевать.
– Бесплатно ездила в автобусах и на метро. Тысячу раз.
– И все?
– Что с тобой? Хватит меня допрашивать! Твоя очередь!
– Погоди. Мне нужно это знать.
– Ладно… Однажды я украла какую-то ерунду в супермаркете. Мне было десять лет.
– Послушай. Если бы тебе платили за работу, которую ты не делаешь, ты бы чувствовала себя виноватой? Если никто про это не знает? Ты бы призналась – например, своему боссу, – что ты ничего не делала? Или нет?
Фэй таращит глаза:
– Что это ты вдруг?
– Просто интересно.
– Ладно, выкладывай. Что случилось?
– Ничего. Я просто спросила. Давай я приготовлю еще кофе.
Я убираю квартиры, потому что это позволяет мне распоряжаться своим временем. Сейчас главное для меня – Элли. Если бы я работала в офисе, то есть имела нормальную работу, я не могла бы вернуться домой к обеду и забрать ее из садика или от Фэй. Мне пришлось бы найти для нее няню, а няне нужно платить. Значительная часть моих доходов ушла бы на оплату услуг няни. А что, если няня не понравится Элли? Иногда дочь капризничает, даже когда нужно ехать к Фэй, а оставив ее на весь день, я бы просто сошла с ума от волнения. Так есть ли в этом какой-то смысл?
Поэтому, сказать по правде, пока я не собираюсь искать приличную работу.
Конечно, когда Элли пойдет в школу, я этим займусь. Тогда ее все равно целый день не будет дома, а каникулы – что ж, начну платить Фэй, уговорю ее брать деньги за то, что Элли остается с ней на весь день, пока я буду занята на своей приличной работе. На работе, которая позволит моей матери гордиться, что я окончила университет.
Вечером мне звонит мама:
– Тебе не кажется, что пора что-то подыскивать?
– Что подыскивать? – я делаю вид, что не понимаю. Словно этот разговор не повторяется по меньшей мере дважды в неделю.
– Работу. Я послала тебе приложение к газете. Ты ведь хотела его просмотреть?
– Мама, Элли пойдет в школу только через шесть месяцев.
– Бет, ты прекрасно знаешь, что начать поиски заранее не повредит. Не забывай, сколько времени ты потратила тогда, – слово «тогда» она произносит с нажимом и укоризной, этот ее тон я не выношу.
Тогда –
Сходив на несколько десятков собеседований, я прекратила рассылать резюме и поступила на временную работу.
– Почему? – спросила мама.
– Потому что все это меня достало. Потому что у меня больше нет сил. Потому что я в отчаянии. Я не представляла, что меня ждет. И потому что карьера меня больше не интересует. Я хочу ребенка.
– Ребенка? – воскликнула моя мать.
– Ребенка? – воскликнули мои друзья.
– Ребенка? – воскликнул Дэниел.
Зачем было отдавать столько сил учебе, жертвуя всем остальным? Если все, что тебе нужно, это ребенок, можно было окончить школу и в шестнадцать лет присоединиться к армии юных мамочек с колясками, что выстаивают нескончаемые очереди за пособиями.
Зачем женщины добивались равных прав для таких, как ты, приковывая себя к рельсам? Зачем твоя мать лезла вон из кожи, стараясь дать тебе достойное образование, не позволяя тебе прогуливать школу и усаживая тебя за уроки, когда тебе хотелось гонять на велосипеде? Если ты намерена следовать животным инстинктам, как неграмотная крестьянка из африканской деревни, твои родители могли бы просто продать тебя богатому мужу, когда ты достигла половой зрелости, и дело с концом.
– Но, мама. Ты сама говорила, что образование никуда не денется. Говорила, что, если я захочу иметь детей, мое образование пойдет им только на пользу. Ты говорила, что диплом – это путевка в жизнь, и она бессрочна, и если моя карьера прервется, меня всегда с радостью примут обратно…
– Твоя карьера не может прерваться, – сухо ответила мать, – пока у тебя нет никакой карьеры.
Вот что стоит за тогда, которое произносится с бесконечным укором. Тогда я сдалась, стала перебиваться временными заработками – набирала тексты, занималась регистрацией документов, – а потом собирала листки учета отработанных часов и чеки, которыми мне платили зарплату, и… прекратила принимать противозачаточные таблетки. Тогда я решила действовать на свой страх и риск, я убедила своих друзей, что все обдумала, я убедила свою мать, что приняла зрелое и взвешенное решение сначала родить ребенка и лишь потом заняться карьерой… я убедила Дэниела, что в двадцать пять лет он хочет стать отцом.
Все это было до появления Элли.
Теперь все иначе. В первую очередь я должна думать об Элли и лишь потом – о себе.
– Я не собираюсь выходить на работу, пока Элли не пойдет в школу, – говорю я твердо, тверже, чем обычно. Внезапно моя уверенность в себе крепнет, и знаете почему? Я вспомнила о том, что решила в квартире Алекса Чапмэна. Я знаю, что я буду делать.
– И потом, у меня есть кое-какие наметки, – роняю я небрежно. – Мои планы немного изменились.