Жизнь и цель собаки
Шрифт:
Я ничего не понял и просто смотрел на мальчика.
– Давай, Бейли, бестолковка, выходи!
Я неохотно выпрыгнул на дорожку. Не будем кататься?
Мама села в машину и уехала, а Итан, Бабушка и Дедушка махали ей. Не может быть, мы с мальчиком остаемся на Ферме!
Как по мне, так ничего лучше и придумать нельзя. Почти каждый день начинался с долгого катания на машине, еще затемно – мы ехали от дома к дому, развозя газеты. К нашему возвращению Бабушка готовила завтрак, а Дедушка обязательно пихал мне что-нибудь под стол: бекон, ветчину,
Я понимал слово «пса», но что-то в голосе Бабушки заставляло понять, что мы с Дедушкой должны проводить всю операцию тихо.
Снова появилось слово «школа», только автобуса не было, Итан уезжал на машине, а иногда приходила наша девочка, и они уезжали кататься на ее авто. Я понимал, что тревожиться не нужно: Итан вернется к концу дня, и Ханна, скорее всего, поужинает с нами.
Часто приезжала Мама; на Веселое Рождество Мама и Папа приехали вместе. Когда Мама потянулась погладить меня, ее руки пахли котенком Феликсом, но я не возражал.
Я думал, что мы с моим мальчиком решили остаться на Ферме навсегда, но к концу лета я почувствовал, что нас опять ждут перемены. Мальчик начал собирать вещи в коробки – явный знак, что мы скоро отправимся домой. Ханна все время была рядом, и я ощущал от нее легкую печаль и страх. Когда она обнимала мальчика, от них обоих исходила такая любовь, что я помимо воли пытался вклиниться между ними – а они всегда начинали смеяться.
Однажды утром я понял, что настала пора. Дедушка загрузил коробки в машину, Бабушка и Мама разговаривали, а Итан и Ханна обнимались. Я ходил вокруг, выбирая момент, чтобы усесться на сиденье, но Дедушка ловко удерживал меня, и забраться в машину не удавалось.
Мой мальчик подошел ко мне и встал рядом на колени. Я чувствовал какую-то печаль.
– Будь хорошим псом, Бейли, – сказал он.
Я повилял хвостом: да, я хороший пес, и пора ехать на машине домой.
– Я приеду на каникулы, на День благодарения, ладно? Я буду скучать, бестолковка. – Он ласково обнял меня. Я прикрыл глаза – нет лучше чувства, чем, когда меня обнимает мой мальчик.
– Ты лучше держи его; он не поймет, – сказал Итан. Девочка подошла и схватила мой ошейник. От нее волнами исходила грусть, она плакала. Я разрывался: хотелось утешить ее, но мне нужно было в машину. Я неохотно ждал у ног девочки, когда кончится эта драма и я смогу сесть на сиденье и высунуть в окно нос.
– Пиши каждый день! – сказала Ханна.
– Обязательно! – отозвался Итан.
Не веря глазам, я следил, как мой мальчик и Мама сели в машину и захлопнули двери. Я рванулся из рук Ханны – она что, не понимает, что мне следует быть с ними?
– Нет, Бейли, ты остаешься. Жди.
Жди? Жди? Машина загудела и двинулась по дорожке. Дедушка и Бабушка махали руками. Что, никто не замечает, что я все еще здесь?
– С ним все будет в порядке. В университете Ферриса хороший колледж, – сказал Дедушка. – А Биг-Рапидс – хороший городок.
Они повернули к дому, и Ханна
– Бейли! – крикнула она.
Хотя машины уже не было видно, пыльный хвост еще не осел, и я помчался за моим мальчиком.
17
Машины быстрые.
Я раньше этого по-настоящему не понимал. Мармеладка, до того как пропасть, часто выбегала на улицу и лаяла на них – машины останавливались или притормаживали, так что их можно было поймать, но тут Мармеладка всегда сворачивала и делала вид, что вовсе и не собиралась нападать.
Я бежал за машиной мальчика и чувствовал, что она все дальше и дальше от меня. Запах пыли и выхлопов слабел и развеивался, но я успел выбрать правильное направление, когда дорога вышла на шоссе, но после этого я не был уверен, что чувствую запах. Сдаться я не мог; поддавшись бессмысленной панике, я продолжил погоню.
Впереди я услышал грохотание и лязг поезда, а забравшись на взгорок, наконец поймал запах моего мальчика. Его машина, с опущенными стеклами, стояла на дороге у железнодорожного переезда.
Я был на пределе. В жизни не бегал так далеко и так быстро, но еще наддал, когда открылась дверца машины, и из нее вышел мой мальчик.
– Ох, Бейли, – сказал он.
Я всеми клеточками хотел быть с ним. Я не собирался упускать свой шанс, поэтому проскочил мимо мальчика в машину.
– Бейли! – засмеялась Мама.
Я облизал их обоих, простив за то, что забыли меня. Когда поезд проехал, Мама завела мотор и развернула машину. Она остановилась, потому что появился Дедушка на своем грузовике – может быть, на этот раз он поедет домой с нами!
– Просто ракета, – сказал Дедушка. – Поверить не могу, что он забрался так далеко.
– Сколько же ты пробежал, Бейли? Ах ты, бестолковка! – с чувством сказал Итан.
В грузовик Дедушки я запрыгнул с великим подозрением – и оно полностью оправдалось, потому что Итан с Мамой поехали дальше, а Дедушка развернулся и отвез меня на Ферму.
Обычно я любил Дедушку. Время от времени он занимался «по хозяйству» – это значило, что мы шли в новый сарай, в угол, где было сложено мягкое сено, и спали. В холодные дни Дедушка брал пару тяжелых одеял, в которые нас заворачивал. Но первые несколько дней после отъезда моего мальчика я дулся на Дедушку – в наказание за то, что вернул меня на Ферму. Это не помогло. Тогда я погрыз Дедушкины туфли, но и это не вернуло мальчика.
Я никак не мог смириться с таким предательством. Где-то там мальчик ждет меня, не понимая, куда я делся. Все были отвратительно спокойны, словно не замечали катастрофических изменений, поразивших дом. Я так разгневался, что сунулся в шкаф мальчика и вытащил летало, которое положил на колени Бабушке.
– А это еще что? – воскликнула она.
– Изобретение Итана, – напомнил Дедушка.
Я гавкнул. Да! Итан!
– Хочешь на улицу, Бейли, поиграть? – спросила Бабушка. – Пойди, погуляй с ним.