Жизнь и приключения Робинзона Крузо [В переработке М. Толмачевой, 1923 г.]
Шрифт:
Земля, чернеющая вдали, оказывалась большим островом.
Робинзон засыпал Пятницу расспросами о его родине, расспрашивал о берегах ее, жителях и их нравах. Но Пятница и сам знал не слишком много. Он твердил: «Карибу! Карибу!» и Робинзон догадался, что он говорит о караибах, которые действительно живут по берегам Южной Америки.
Когда же раз он спросил, видел ли когда-нибудь Пятница белых людей до встречи с ним, и был уверен, что получит отрицательный ответ, — тот неожиданно сказал:
— Да! Полная лодка белых людей!
— Где
— Живы, не потонули, мы их спасли!
— Сколько же их?
Пятница на пальцах показал, что их семнадцать человек. Расспросив о времени, когда его соплеменники приплыли к дикарям, Робинзон сообразил, что это, наверное, была команда с того корабля, который разбился вблизи его острова и оставил ему печальный подарок в виде трупа молодого матроса. О, если бы к нему причалила та лодка! Почему нужно было, достаться им чуждому племени? И с волнением он спросил, как могло случиться, что дикари не убили и не съели их?
— Белые люди стали нам братья, они не делали нам худа. Наши едят только чужих на войне! — с некоторой обидой ответил Пятница.
Между тем, пришло снова дождливое время года.
Как тяжело и неуютно было обоим в прошлый раз, когда они чувствовали себя чужими друг другу, и как приятны и радостны стали теперь часы, проводимые вместе. Шитье обуви и одежды занимало Робинзона, Пятница же, наносив дров и разведя хороший огонь на очаге, до чего был великий охотник, потому что его зябкое тело сильно нуждалось в тепле, подсаживался близко к Робинзону и просил:
— Говори!
Как-то тот пробовал рассказать Пятнице о том, как попал на остров, как обзавелся всем хозяйством, и с тех пор дикарь не давал ему покоя. Боясь проронить хоть слово, сидел он неподвижно, не сводя глаз со своего нового друга. Все казалось ему чудесным, как волшебная сказка. Робинзон видел, что все с большим уважением и любовью смотрят на него правдивые глаза дикаря.
Но когда Робинзон захотел перейти к рассказам о своей родине, то удивлению Пятницы не было границ. Иногда долго приходилось объяснять ему самую обыкновенную вещь. Например, никак не мог он представить себе, что такое лавка.
Когда же понял, наконец, то это так понравилось ему, что он принялся прыгать и хохотать от восторга. Не менее удивляли его рассказы о езде на лошадях. Тут уж он никак не мог поверить, чтобы дело обошлось без колдовства.
— Уж, верно, они боги, эти кони! — уверенно говорил он. — Какие вы, белые, умные! Все вас слушаются! Хорошо вам жить!
Но Робинзон печально усмехнулся.
— Не так-то хорошо, мой друг: и у нас есть война, злоба и несправедливость.
— Разве никто не говорит вам, как надо лучше?
— У нас есть Божественный Учитель, Христос. Он жил очень давно, но мы все знаем его ученье: Он велел любить всех, как братьев, трудиться, прощать обиды и делать добро. В память его мы называемся христианами. Самый дурной человек станет хорошим,
— А ты помнишь, друг? — задумчиво спросил Пятница, не спускавший глаз с Робинзона.
— Я стараюсь не забывать их… — смиренно ответил тот.
— Скажешь и мне! — решительно заявил Пятница. — Хочу стать хорошим!
В пещере было тепло, на очаге варился вкусный ужин, а снаружи шумел дождь, и глухо ревело бурное море. Пятница поник головой, лицо его стало печально, он подошел к входу и долго вглядывался в ночную тьму.
— Что с тобой, Пятница? Хорошо ли тебе? — спросил, наконец, Робинзон, давно наблюдавший его.
— Хорошо! О, хорошо! — горячо воскликнул тот. — Мне тепло и много кушать, а братьям моим холодно, они дрожат и нет, что кушать! Я хотел бы отдать им все! Всем надо хорошо!
Робинзон вздохнул, на совести его стадо тяжело. Далеко ли то время, когда он чувствовал себя существом неизмеримо высшим, а на Пятницу смотрел только, как на дикаря и лентяя? А, между тем, сейчас он безмятежно наслаждается теплом и безопасностью, нимало не заботясь ни о чем, а дикарь этот страдает за своих соплеменников, и доброе сердце его чутьем угадывает то, о чем так часто забывают люди, называющие себя христианами.
XVI
НОВАЯ ЛОДКА. ДИКАРИ
Часто думалось Робинзону о тех семнадцати белых, что жили сравнительно так близко от него. Если бы он мог соединиться с ними, может быть, сообща они придумали бы способ вернуться на родину или хоть добраться до европейских колоний в Южной Америке.
Но как это сделать? Без большой лодки нечего было и думать пускаться в путь.
Робинзон решил как-нибудь поговорить с Пятницей о своих желаниях. Раз, идя вместе по лесу, он спросил его:
— А что, Пятница, хотел бы ты вернуться к своим?
— Да! — ответил он, — я бы много рад был воротиться домой!
— Что ж бы ты стал там делать? — продолжал Робинзон, — опять сделался бы прежним и стал бы есть человеческое мясо?
Пятница сильно замотал головой и воскликнул:
— Не стал бы! Никогда не стал! И им бы не велел!
— Тогда они съели бы тебя!
Пятница даже рассердился немножко.
— Не съели бы! Я сказал бы им, что надо хорошо жить, любить друг друга и не ссориться. Они рады знать доброе!
Тогда Робинзон решил показать Пятнице свою лодку. Давно уж он доверил ему все свое имущество.
Трудно было научить Пятницу стрелять, потому что долго звук выстрела внушал ему ужас, но когда он попривык, то сам запросил ружье и прыгал, как ребенок, застрелив первую птицу.
С тех пор он сделался очень недурным стрелком, благодаря необыкновенной верности глаза.
Только лодку, глубоко запрятанную в глубине маленького заливчика, как-то не собрался показать ему Робинзон.
Теперь он провел его туда и с торжеством показал свое сокровище.