Жизнь и реформы
Шрифт:
Потрясенная увиденным в день похорон, вернулась из Колонного зала Раиса Максимовна: горе и слезы, дань уважения и скорбь одних и нескрываемая радость, даже торжество в глазах других. В хорошем настроении пребывали некоторые секретари ЦК и не скрывали этого при встрече с Раисой Максимовной. Словно спешили сказать: «Ваше время кончилось». Циники у гроба.
Если попытаться охарактеризовать деятельность Андропова, то необходимо прежде всего четко разграничить две сферы и два понятия: первое — Андропов как реальный политик, второе — «феномен Андропова». Без этого вряд ли можно избежать путаницы, преувеличений
Что такое «феномен Андропова»? Это всеобщая атмосфера ожиданий и надежд на то, что с приходом нового лидера начнутся благие перемены. Если хотите, неприятие, отторжение того негативного, что связывалось в сознании людей с «брежневизмом», вера в необходимость и неизбежность реформ.
Андропов не обманул этих ожиданий. Прежде всего как человек: он был личностью яркой и масштабной, щедро одарен природой, настоящий интеллектуал. Решительно выступил против всего того, что мы связываем с «брежневизмом»: протекционизма, закулисной борьбы и интриг, коррумпированности, моральной распущенности, бюрократизма, бесхозяйственности, расхлябанности. Все это стало объектом его борьбы, отвечая ожиданиям людей.
Если верно, что в нашем народе глубоко сидит неприятие чиновничества, критическое отношение ко всякому начальству, то процессы, происходившие в последние годы правления Брежнева, еще более обострили эти чувства. Поэтому жесткую, иногда даже с перехлестом, позицию Андропова в этих вопросах воспринимали с надеждой, что будет наконец положен предел всем безобразиям и те, кто оторвался от народа, ответят за все.
Иными словами, действия его расценивали как начало общих и более глубоких перемен. И вот тут встает главный вопрос — пошел бы Андропов дальше, встал бы на путь радикальных преобразований, сложись его судьба по-иному? Думаю, что нет.
Некоторые из тех, кто был достаточно далек от Юрия Владимировича, рассказывают, что якобы задолго до прихода на пост генсека он вынашивал идеи реформирования системы. Ради этого, мол, шаг за шагом шел наверх, вступая в драматические компромиссы с собственными убеждениями и совестью, дабы не придавили его на полпути к цели.
Я не думаю, что это так. То, что он осознавал необходимость перемен, — верно. Понимал и то, что их отсутствие гибельно для самой системы. Но Андропов всегда оставался человеком своего времени, принадлежал к числу людей, которые не могли вырваться за пределы старых идей и ценностей.
Я часто думаю: ведь он, как никто другой, знал о сталинских преступлениях. Но вопросов этих никогда не поднимал. Видел попытки Брежнева реанимировать и образ Сталина, и его модель организации общества. Но даже не пытался воспрепятствовать этому. А какова его роль в венгерских, чехословацких событиях, в афганской войне? В борьбе с «инакомыслием» и «диссидентством», когда сами попытки поставить вопрос о свободе и правах человека принимались за уголовщину?
Видимо, многолетняя работа в КГБ с ее «спецификой» наложила отпечаток на весь его облик, жизненные установки, сделала подозрительным и в определенной степени обреченным на служение системе.
Нет, не пошел бы Андропов на радикальные перемены, как не смог этого сделать Хрущев. И может быть, это его счастливая звезда так распорядилась, что умер он, не столкнувшись с проблемами, которые неизбежно
Хочу сказать, что все характеристики Андропова, в частности эта, пока еще весьма приблизительны и неполны. Они останутся такими, пока не будет изучен сложный и очень важный в его жизни 15-летний период пребывания на посту председателя КГБ. Многое осталось скрытым за толстыми стенами Лубянки, в том числе для меня, бывшего главой партии и государства. А без этого трудно утверждать, что было бы дальше.
Время пребывания Андропова на вершине власти — короткое, но оно дало людям надежду. Все, что связывало нас с Юрием Владимировичем, навсегда останется в моей памяти. Никогда не забуду ту южную ночь в окрестностях Кисловодска — небо, усыпанное звездами, ярко пылающий костер, Юрий Владимирович в каком-то мечтательно-просветленном настроении смотрит на огонь. А из магнитофона — озорная, особенно любимая Андроповым песенка Юрия Визбора:
Кому это нужно? Никому не нужно. Кому это надо? Никому не надо.Черненко: больной человек во главе державы
Наиболее подходящей кандидатурой на роль преемника Андропова я считал Д.Ф.Устинова, хотя ему в то время было уже 75 лет.
Почему? На мой взгляд, он был, пожалуй, единственным, кто мог продолжить политическую линию Андропова. Они были близкими друзьями, и он мог сохранить и развить изменения, начатые Юрием Владимировичем за 15 месяцев пребывания на высшем руководящем посту. К тому же Устинов пользовался большим авторитетом в партии и стране.
Я «нажимал» на Дмитрия Федоровича, поскольку других вариантов не видел. Одни уже не могли, другие еще не могли принять на себя ответственные функции Генерального секретаря ЦК. И Устинов мог с пользой поработать какое-то время, подготовить новую смену в политическом руководстве.
Позднее я узнал, что не исключалась возможность выдвижения и моей кандидатуры. Такая информация до меня дошла из двух источников.
На второй или третий день после похорон Юрия Владимировича Раиса Максимовна навестила на даче его жену, желая поддержать ее морально. Татьяна Филипповна, больная, возбужденная, поднявшись в кровати, громко запричитала:
— Почему избрали Черненко, почему они так сделали?! Юра хотел, чтобы был Михаил Сергеевич.
Раиса Максимовна успокоила ее и постаралась прекратить этот разговор.
В какой-то мере это перекликается с упоминавшимися аппаратными слухами по поводу поправок, внесенных общим отделом в речь Андропова на декабрьском Пленуме.
И еще. Один из моих сотрудников, с которым нас связывают долгие годы совместной работы, передал содержание своего разговора с Г.М. Корниенко, бывшим тогда первым заместителем министра иностранных дел. Ссылаясь на Андрея Андреевича, тот рассказал, что сразу же после смерти Андропова Громыко, Устинов, Тихонов и Черненко встретились в «узком кругу», но договориться о кандидатуре нового генсека якобы так и не смогли. Устинов при этом будто бы заявил, что Политбюро придется самому сделать выбор, а что касается его личного мнения, то он будет выдвигать Горбачева.