Жизнь как жизнь (Проза жизни) [Обыкновенная жизнь]
Шрифт:
— Или дрессированную ядовитую змею. Или автомат. Или огородиться колючей проволокой и пустить по ней ток…
— Где Рим, а где Крым! Мы говорили о самостоятельности, какое отношение это имеет к самостоятельности?
— А то, что я не собираюсь быть абсолютно самостоятельной и независимой, — твердо сказала Шпулька. — Могу быть самостоятельной в ограниченных пределах, а полностью даже и не подумаю! И тебе тоже не советую!
— Я-то по крайней мере попробую. Посмотрим, сколько мне удастся и что из этого выйдет…
— Дороше мои, вам в самом деле удобно сидеть с тыквой на коленях? —
* * *
Встреча с Басей стала своего рода поворотным пунктом. Замечание насчет амбиций прозвучало вовремя. Перед Тереской забрезжил неясный свет надежды. Надуманные амбиции… Точно, это уж совсем глупо. Если кто-то страшно боится, что у него корона с головы упадет, значит, слабовато эта корона на башке сидит. И упадет от малейшего дуновения ветерка. Значит, и бояться за нее нечего.
Неуверенность насчет Богуся стала невыносимой. Тереска должна была хоть что-нибудь о нем разузнать, получить его адрес, хоть что-нибудь сделать. Иначе ей грозила смерть от удушья, безумие или взрыв изнутри. У нее были снимки, которые она для него делала, и их надо было отослать независимо от того, как будет протекать дальше их роман. Разумеется, она просто обязана передать ему фотографии! И конечно, с этой целью она могла на законных основаниях пытаться достать его адрес. В этом не было ничего унизительного.
«Я сама себя обманываю, — подумала Тереска безжалостно в приступе самокритики. — Разумеется, эти снимки — только предлог. Я так мерзко сама себя обманываю, что руки себе больше не подам…
Однако решение было принято, и возможность как-то действовать принесла ей такое облегчение, что она на время решила примириться с чудовищным самообманом. Ведь пока еще неизвестно, как она поступит, но сам факт, что у нее есть свобода выбора, действовал живительно и волшебно. А любые сведения о Богусе были для нее манной небесной, по которой тосковали ее сердце и душа.
«А, все равно! — думала она с отчаянной решимостью. — Пусть хоть что-то, но узнаю про него!»
Збышека она выбрала по нескольким причинам. Во-первых, он казался ей очень симпатичным человеком, во-вторых, на турбазе он принадлежал к числу самых близких приятелей Богуся, в-третьих, он тоже собирался поступать в медицинский институт. К Тереске он относился с симпатией и снисхождением, не имел к ней претензий за то, что она вырвала Богуся из их компании и заняла его своей персоной. Он жил неподалеку, в сентябре она пару раз встречала его на улице, узнала, что его приняли в институт, теперь ничто не мешало ей зайти к нему. Она даже приготовила для него несколько фотографий.
Вечер был холодный, мрачный и мокрый. Погода наконец вспомнила, что наступил ноябрь, и перестала притворяться солнечным летом. Шел дождь.
Зонтик, с которого лилась вода, Збышек и Тереска под взрывы хохота разместили в ванне. Збышек, худенький голубоглазый блондин с милым, подвижным и веселым лицом, принял Тереску так, словно не представлял себе большей радости, чем ее приход. Он был полон веселья
— Для Богуся у меня тоже есть, — сказала оживленно и весело Тереска, стараясь заглушить сердцебиение. — Он вроде как во Вроцлаве учится?
— Ну что ты! — ответил Збышек и расхохотался. — С Богусем такой цирк вышел, просто кино! Он перевелся в Варшаву…
— Как это? — перебила его Тереска, вытаращив от изумления глаза. — Ему это удалось? И давно?
— Да почти с самого начала, в первых числах сентября устроил себе перевод. Четырнадцатого пришел первый раз на лекции. Он ушел от родителей, снял однокомнатную квартирку и строит из себя представителя золотой молодежи, только не для всех.
— Почему? — спросила Тереска, с трудом переведя дыхание.
— Да он влюбился! Ей-ей, помереть можно, история как в дамском романе! Он встретил в «Орбисе» девушку и стал за ней ухаживать. Пришлось ему ездить за ней чуть ли не по всей Польше. Он купил ей в «Орбисе» билет до Кракова на тот поезд, на котором должен был ехать сам, и думал, что они поедут вместе, а потом выяснилось, что в поезде ехала ее бабушка. Он наладил с этой бабушкой дипломатические контакты, узнал, что внучка едет в Познань, и прямо из Кракова помчался в Познань. Оказалось, что к тому времени девица вернулась в Варшаву. Он закатывал спектакли, ну просто как Ромео! Приходил с цветами и конфетами к девушкиной бабушке, чтобы у нее узнать адрес внучки в Варшаве, врал как по нотам, притворялся асом контрразведки, пока в конце концов своего не добился. Добился и влюбился, прямо в рифму получается… В нечеловеческом порыве любви — или, если угодно, бараньей глупости, это пока неизвестно — устроил себе перевод в Варшаву неизвестно каким чудом. На лекциях бывает, но видно, что телом он туг, а душой — совсем наоборот… Тебе не холодно?
Тереске приходилось подавлять страшный ком в горле и тяжесть в животе и в то же время пытаться дышать и следить, чтобы выражение ее лица не менялось. Из-за этого ее начало трясти как в лихорадке. Она изо всех сил сжала зубы, чтобы они не клацали. Смысл веселого рассказа Збышека пока не доходил до нее полностью, но она уже поняла, что случилось нечто страшное, произошел катаклизм, землетрясение, катастрофа, взрыв галактики. Пока надо было все выслушать, все выдержать и только потом начинать думать.
— Нет, что ты, — сказала она через силу. — То есть да, чуть-чуть замерзла. Очень уж мокро. Интересно, как она выглядит.
— Может, дать тебе горячего чайку?
— Нет, спасибо, не стоит, мне и так пора идти. Интересно, какая она…
— Худая, черная, должен признать, довольно эффектная, только уж очень сильно красится. Я сам этого терпеть не могу, но Богусь это любит. Я их раз видел вместе, Богусь от нее не отрывает обалделых глаз. И сразу видно, что он на ее почве совсем одурел. Влюбился, как в довоенном кино!