Жизнь коротка
Шрифт:
Внезапно Майк торжествующе закричал. От пронзительного вибрирующего звука загудело в голове. Он плотно сомкнул веки и сжал кулаки. Его переполняла отчаянная радость. Он снова закричал — и с блаженством погрузился в громовые раскаты собственного голоса, усиленного замкнутым пространством.
В школе все стало известно еще до его прихода, ранним утром. Майка приветствовали улыбками и толчками.
— Правда, что твои старики купили самую последнюю модель «Дженерал Электроникс»? — спросил Эрл Питерс.
— Конечно, правда, — уверенно ответил
И пошел дальше, спиной чувствуя завистливые взгляды.
— Ну, Майк, — окликнула его после занятий миссис Каммингс, — как дела?
— Хорошо, — произнес он робко и в то же время с гордостью.
— Говорят, твой отец вступил в НАТС?
— Да.
— И ты получил пропуск в наше школьное убежище?
Со счастливой улыбкой Майк показал узенькую цепочку вокруг запястья.
— Отец отправил в муниципалитет чек — за все. Он сказал: «Раз уж я на это решился, надо идти до конца».
— Я рада за тебя, — ласково улыбнулась учительница. — Теперь ты… теперь ты — как все.
С раннего утра информашины истерично выкрикивали последнюю новость: у Советов появились бурительные снаряды.
Боб Фостер стоял посреди гостиной, пунцовый от бешенства и отчаяния, и размахивал свежей газетой.
— Черт побери, это заговор! — Его голос сорвался на крик. — Мы только купили эту штуку, а теперь погляди! Нет, ты погляди! — Он затряс газетой перед лицом жены. — Ну, что скажешь? Я предупреждал!
— Заговор?! Заговор?! — в ответ закричала Рут. — Господи, Боб, да оружие всегда совершенствовалось! На прошлой неделе были ядовитые хлопья, на этой — бурснаряды… Или тебе думалось, что колесница прогресса остановится — потому что ты наконец сдался и купил бомбоубежище?
Некоторое время они испепеляли друг друга взглядами; потом Боб Фостер вздохнул и тихо произнес:
— Что нам делать?
Рут повернулась и вновь исчезла на кухне.
— Я слышала, — донесся ее голос, — готовится выпуск адаптеров.
— Адаптеров? Каких еще, к черту, адаптеров?
— Чтобы людям не приходилось покупать новые бомбоубежища. Я видела специальный рекламный выпуск. В магазинах появятся специальные металлические сетки — уже ведутся испытания. Сетку расстилают по земле, и она перехватывает бурснаряды: те взрываются на поверхности, не добравшись до убежища.
— Сколько это стоит?
— Пока неизвестно.
Майк Фостер сидел сгорбившись на диване. Он узнал о новостях в школе. У них была контрольная работа по ботанике, как отличить съедобные лесные ягоды от несъедобных, когда звонок известил об общем собрании в актовом зале. Директор прочитал информационное сообщение, а затем дополнил его лекцией о некоторых приемах неотложной медицинской помощи заболевшим новым, недавно появившимся видом тифа.
Родители продолжали спорить.
— …должны купить обязательно, — спокойно говорила
— Я куплю, — сказал Боб Фостер. — Я куплю эту металлическую сеть и что там у них еще будет. Я куплю все, что они выбросят на рынок. Я никогда не перестану покупать.
— Не сгущай краски.
— Знаешь, это куда умнее, чем заставлять людей покупать машины и телевизоры. Такие вещи мы просто обязаны покупать. Не купишь — умрешь. Ведь известно: чтобы вещь продавалась, надо создать в ней нужду. Всели в человека чувство неуверенности: тверди ему, как странно он выглядит и как дурно пахнет. Но по сравнению с этим реклама всяких там дезодорантов или лосьонов — детская забава! Идеальный стимул: покупай новенькое, сверкающее бомбоубежище фирмы «Дженерал Электроникс» — или тебя убьют!
— Не смей так говорить! — крикнула Рут.
Боб Фостер тяжело опустился на стул.
— Хорошо, сдаюсь.
— Так ты купишь? Я думаю, они появятся в магазинах к Рождеству.
— О да, — сказал Боб Фостер. — К Рождеству они появятся. — На его лице было странное выражение. — Я куплю эту чертову сеть. И ее будут покупать все остальные.
В канун Рождества самым ходовым товаром была стальная антибурснарядная сетка производства «Дженерал Электроникс».
Майк Фостер медленно брел по вечерним улицам. В каждой витрине сверкали адаптеры — всех форм и размеров, для любых видов убежищ, для любых кошельков. Взбудораженные наступающим Рождеством, нагруженные покупками люди добродушно толпились у прилавков. Валил снег. По запруженным дорогам осторожно пробирались машины. Всюду переливались яркие неоновые огни.
Дом Майка Фостера был молчалив и погружен во тьму. Родители до сих пор работали в магазине. Дела шли плохо, матери пришлось занять место одного из продавцов. Майк поднес руку к кодовому замку, и дверь распахнулась. Благодаря автоматическим обогревателям в доме было тепло и уютно. Майк снял пальто, положил учебники на стол и с радостно колотящимся сердцем вышел на темное крыльцо заднего дворика.
Он заставил себя остановиться, постоял на крыльце и снова вошел в дом. Лучше не спешить. Посещение убежища стало выверенной до мелочей торжественной процедурой. Майк превратил его в произведение искусства — ни одного лишнего движения, все плавно, отточенно, красиво. Сперва ошеломляющее чувство присутствия, которое захлестывает в бутылочном горлышке шлюзовой камеры. Затем стремительный… нет, головокружительный спуск лифта.
И наконец — поразительное величие самого убежища.
Каждый день, приходя из школы, Майк укрывался в этой стальной тишине. Теперь помещение вовсе не было пустым: бесконечные ряды консервных банок, подушки, книги, видеоленты, аудиокассеты, картинки на стенах, даже вазы с цветами. Свернись в клубок и успокойся, окруженный всем необходимым.