Жизнь крота
Шрифт:
…мне пиздец, зато весело.
Открыв светящиеся красным глаза, она удивленно посмотрела в мою сторону.
— О Боже, бл*дь. — произнесла она пораженно, после чего исчезла в вспышке красного, это непонятное давление и злоба тут же пропала.
— Эй, обидно вообще-то. — пожаловался я, скосив взгляд на пустую руку уже без топора. Чертовы мозгоглюки.
А я ведь с этой греховной монашкой как-то в салочки играл, без дураков, а оно вот оно как. Она убегала, а я вечно догонял. Жаб там ей подкидывал, за косички дергал. Ну что там пацаны делают, когда им девочки нравиться. А она такая была, очень
А потом набежали, инквизиторы, святые отцы, странные монахи с закрытыми тканью лицами, которые вот прикол, даже вроде что-то колдовали. Потом меня подвергли безжалостному допросу, заставив вспомнить все что я видел. Вновь проблевался, вспомнив танцующую старушку, вид которой я детально описал инквизиторам, те даже не поморщились. Геронтофилы что ли? Очень интересовались Изабеллой, нашей греховной ученицей монашкой-инквизиторшей, я им даже показал как перевернутый крест выглядел, за что тут же получил по рукам, и наказ помолиться десять часов. Охренеть, сразу видно суровая и беспощадная инквизиция, у меня за десять часов ноги атрофируются.
— …положил я значит ногу на хладный труп нежити и закинул на плечо освященный двенадцатью святыми апостолами топор. — закончил я в красках пересказывать, немного приукрасив произошедшее событие святому отцу Эмилю.
— Чет мне кажется, что ты завираешь. — подозрительно сощурился святой отец.
Блин, а вот мои монашки мне сразу поверили, сказали нечто вроде того что такой правильный и послушный мальчик как я, врать не будет, после чего окружили меня добротой и лаской, прижав к своим мягким и теплым грудям. Такие невинные, шо капец. Может мне им про пестики и тычинки рассказать? Тридцать лет теткам, пора наверное. Или они нарочно?
— Вот те крест на пузе. — сделал я обычный крестик на животе. — Почти все так и было.
— Эх, тебе ведь всего пятнадцать лет, и уже такие испытания. — вздохнул он расстроенно.
— Да ничего такого. — махнул рукой, в принципе и правда мелочь, если бы не насилие над моим мозгом, вообще детский сад.
— Я чувствую в тебе огромную силу воли и веру. — серьезно произнес он. — А также то, что тебе нужна сила, уже сейчас. Обычное обучение на инквизитора для тебя слишком медленное. Нужно ускорить.
— Надеюсь не дополнительными уроками по астрологии? — заметил я, один из самых нудных уроков для того, кто среди этих самых звезд летал, и знал звездные карты наизусть.
— Нет, кое-что другое. — задумался он, потрепав свою коротенькую аристократическую бородку, он веско произнес. — То что я скажу, не является особым секретом для таких как мы, но ты не должен об этом говорить каждому, ведь это знание может принести беды.
— Крест на пузе, два на животе. — поклялся я ему.
— Так вот, — поморщился он от моих слов, но принял их. — Как ты думаешь, почему святая вода нанесла вред вампирам?
— Потому что это святая вода? А вампиры нечисть? — вскинул я брови от такой постановки вопроса.
— Всего тысяча четыреста лет назад, святая вода вампирам никак не вредила. — произнес он серьезно.
— Эм, аллергия появилась? — предположил я.
— Нет, все было так.
А потом он рассказал прелюбопытную историю. Жила в общем в древности разная нежить, трудно убиваемая и вроде
— Так это значит…
— Да, сейчас обычная вода также вредит нечисти. Но теперь в это верят все христиане и иже с ними. — торжественно произнес он. — Это вера человеческая, сотворившая чудо и до сих пор державшая ее и приумножавшая. Страх солнечного света вампиров, серебро для оборотней, страх молитв и святых мест, страх… всего чем мы сможем убедить людей. С каждым веком монстры получают все больше слабостей, страхов, вещей ранее бывшие для них неопасными, теперь смертельными.
— Так это значит скоро всю нечисть уничтожим? — даже удивился я таким радостным перспективам, не бывает так.
— Нет, веря в слабость нечисти, люди так же верят в саму нечисть, монстров и чудовищ. Поддерживают существование имеющихся, питая их своей верой, давая им возможность реже охотиться, и что хуже, человечество выдумывает новых монстров и делает сильнее старых. Постоянно. — придавил он взглядом. — Вера — это спасение человечества и его проклятие.
Монстры, чудища, пфф, теперь враг человечества, само человечество. Ну опупеть теперь. И как мне спасать его от апокалипсиса, в котором оно само виновато? Дружбомагию пропагандировать что ли? У этих святош тоже замкнутый круг, чтобы ослабить монстров, нужно говорить о их слабостях, а значит о самих монстрах. Замкнутый круг.
— Ну круто теперь. И как это поможет мне? — вздохнул я печально, предчувствуя очередную жопу, мне наверное никогда не удастся спасти человечество.
— Вера — это магия, Донат. Колдуй. — прям так, серьезно-серьезно произнес он, что мне аж меж глаз ему захотелось зарядить с кулака. — Мне это видно. Твою непоколебимую веру в свою силу, исключительность, могущество. Ни тени сомнения, чистая вера, никогда такого не видел раньше. Так что верь Донат. Просто верь в это.
Я верю, что у меня в руках появится бутерброд с тунцом. Подождал. Не получилось. Сказал о проблеме Эмилю. Заработал непонимающий, а затем сожалеющий взгляд.
— Ты… особенный мальчик. — странным тоном произнес он.
— Мне пятнадцать.
— …юноша, — поправился он. — Но я помогу тебе, и вера работает не так.
А потом он начал меня учить. Это оказалось действительно легко, по крайней мере мне, попинал свой нарцисизм, каждый день стоял перед зеркалом и говорил какой я крутой и непобедимый. А уже через месяц во мне проклюнулась магия, ну или нечто вроде того. Я поверил, что ко мне вернулись мои способности с прошлой жизни, и по итогу они действительно вернулись, слабее чем прежде и намного, но даже это было хорошо.